Особенно,... 
66 
При одной мысли об этом бояре содрогались.
Иван с Яромиром явились в Тиборск три дня назад. Узнав о произошедшем в Ратиче, Глеб сначала не поверил. Даже наорал на брата, потребовав не молоть чушь и оставить свои дурацкие сказки для более легковерных. Но переговорив с Яромиром, великий князь уверился, что на сей раз бестолковый братец говорит чистую правду. А уж когда в Тиборск приехал отец Онуфрий, полностью подтвердив слова обоих…
Само по себе разграбление Ратича Глеба не слишком-то обеспокоило - что ж тут удивительного? Дело житейское. Князья русские и сами частенько в чужие волости вторгаются - села жгут, скотину да челядь в полон уводят. Полоняников потом и в рабство продать не зазорно - что ж такого? Князь Глеб и сам о позапрошлом годе такой набег устроил - на новгородцев. Немало добра пожег да награбил.
А год спустя те ему отмстили.
Однако то разбой ради добычи. На том мир стоит - почему б и не пощипать соседа, коли тот лишнего жирку поднакопил? А только одно дело - грабеж, и совсем другое - истребление. Кащей ведь не ради казны напал (хотя и ее прихватил, не побрезговал) - ради смертей. Ни единого человека в полон не угнал - целую гору добра дурно загубил. Да и то, что отец Онуфрий поведал…
Нет, Кащей одним Ратичем не насытится - это ему только закуска была, главное пиршество еще впереди…
Глеб уже бросил клич, отправив гонцов ко всем младшим князьям с боярами и вельможами. Дружина спешно вооружалась - на сей раз беда явилась немалая, малой кровью тут не обойдешься. В Тиборске царили ужас и уныние - Кащей Бессмертный уже много лет служит русичам главным пугалом, но все эти годы он сидел в своем царстве тихо, до прямого вторжения пока что не доходило ни разу.
И вот - дошло.
- Ну шта-а, княже, когда выступаем-то? - пробасил Самсон, теребя правый ус. - Поторапливаться надобно, покуда холода не ударили…
- В наиближайшее время! - сурово нахмурился Глеб. - Пиши указ!
Молодой писец с готовностью схватился за перо, преданно взирая на великого князя.
- Всем князьям, боярам, детям боярским, да просто житьим людям - в кратчайшие сроки явиться к стенам тиборским конно, людно и оружно! Да пусть не лукавят - сколь положено, столь и должно привести люду вооруженного! Самолично проверять буду, по всей строгости - кто слукавить надумает, того разорю, по миру пущу, кнутом всенародно пороть велю!
Ему в такт кивали Несвитай и Ворох - тиборские конюший и меченоша. После воеводы эти двое в войсках самые важные - один конями заведует, второй оружием. Им как никому другому важно, чтоб бояре соблюдали уговор, как следует снабжали хозяйство конями да оружием.
И людьми, вестимо.
- Грррм!… - негромко прозвучало из угла.
Тучный большелобый боярин, облаченный в тяжеленный медвежий кожух и высокую горлатную шапку, неспешно встал со своего места и неуклюже прошествовал на середину горницы. Присутствующие невольно притихли - боярин Бречислав по пустякам рта не открывает.
- Не стоит спешить, княже, - трубно пробасил Бречислав. - Мыслю я, что Кащей только того и дожидает - как бы нас к себе в лапы заманить. Явишься ты к нему в царство с войском, а он тебя - цоп! - и в принаду поймает. Не для того ли он и святого отца подобру-поздорову отпустил? Видно, нужно было Кащею, чтоб доподлинно ты знал, что именно он Ратич разорил, а не кто другой…
Князь Глеб наморщил лоб. Воевода Самсон и отец Онуфрий недоуменно переглянулись. Бояре зашушукались, обсуждая неожиданную мысль, пришедшую их старшому. И видно было, что мысль эта вызывает у них неприязнь. Как же так - всему княжеству оскорбление нанесено тяжкое, и даже не отомстить?! Да куда же это годится?! Какой же князь снесет такую обиду?!
В первый момент схожие чувства овладели и Глебом. Лицо молодого князя раскраснелось, брови скрестились, пальцы сами собой сжались в кулаки… Он уже хотел шваркнуть по столу и рявкнуть, что он-де здесь князь, ему и решать! А кому что не по нраву - может проваливать хоть в баню, хоть к черту в зубы!
Но в следующий миг князь все же одумался. Его глаза встретились с мудрыми очами боярина, и перед Глебом невольно пронеслась череда советов, данных Бречиславом за все годы княжения сначала Берендея, а потом его сына. Отец Глеба всегда им следовал - и ни разу не прогадал. А его наследник, несмотря на гневливость и вспыльчивый нрав, все же уродился мужем толковым. Когда надо, умел и прислушаться к тому, кто более опытен.
66 
