Особенно,... 
98 
Я добрался до тела Болта и вернул фонарь обратно на стол, дальше дойду и так, мне требовалась свободная рука, и тут приходилось выбирать — либо свет, либо возможность быстрее двигаться.
Шорох слева — я резко повернул голову, но ничего, кроме книг, не увидел.
«Какого? — подумалось мне. — Какого рожна я держу в руках клинок, когда у меня есть арбалет?!»
Я поспешно убрал клинок, достал арбалет, зарядил его, передернув рычаг, поставил оба болта в боевое положение.
Потом, ради пущего спокойствия, взял еще один болт в зубы, чтобы, если первые два не попадут в цель, далеко не тянуться. Вот таким, можно сказать, до зубов вооруженным я и стал организованно — другого слова подобрать не могу — отступать к выходу из библиотеки.
За каждым шкафом, за каждой книгой, в каждой тени мне чудился Муха, ожидающий меня. Но нет, ничего. Тихо и пусто, как на кладбище ночной порой. Я старался не сорваться на бег. Очень хотелось побыстрее проскочить полумрак, царящий среди книжных стеллажей. Но бежать — это потерять контроль над ситуацией, а следовательно, я буду уязвим. Поэтому идти пришлось крайне осторожно, как по капканам. Не быстро и не медленно.
Наконец-то проклятые шкафы с книгами закончились, и передо мной появился выход, ведущий в трубу полутемного коридора. Я остановился, решая, как лучше прокрасться по узкому коридору, где даже развернуться было трудно, не то что состязаться во владении ножом с Диким.
Его выдала тень. Тень, рожденная огнем фонарей, висящих на стенах. Она была бледна, слаба и почти убита мечами света, но я смог увидеть ее застывший силуэт. Может, Муха и хороший воин, но прятаться в помещениях он, увы, не умел. Проклятый убийца залез на стеллаж и, вцепившись в полки, повис, дожидаясь, когда я пройду под ним. Дождался, Неназываемый его поработи!
Мы стали действовать одновременно — я разворачиваться и поднимать арбалет, он прыгать с ножом мне на голову. Все дальнейшее произошло, как будто маг Ордена замедлил ход времени.
Щелкнула тетива. Болт, едва не задев падающего на меня Муху, ударил в один из толстых фолиантов, стоявших на верхней полке.
Второй щелчок — и смерть, посланная моим оружием, чиркает по руке с ножом и ударяется в очередную книгу. От неожиданности и боли рука Мухи разжимается, и нож в одиночестве начинает падение вниз. Я отпрыгиваю, тянусь за болтом, зажатым в зубах, но Муха уже всем весом обрушивается на меня. Арбалет отлетает в сторону, и мы падаем на пол.
Щелк! И время вновь бежит, течет горной рекой. От его медлительности ничего не остается.
Бац! Я падаю на спину, ударяюсь затылком о каменный пол, и в голове разлетается сноп огненных искр. Проклятый убийца оказался сверху и, ни секунды не мешкая, нисколько не смутившись, что потерял нож, заехал мне кулаком в лицо.
Бац! В области скулы взорвалась пороховая бочка гномов, и еще один огненный столб искр взметнулся в голове и ударил по глазам. Преодолевая боль, я крайне неизящно постарался лягнуть навалившегося на меня врага, но эта жалкая попытка успеха не имела. Муха размахнулся правой, раненой рукой и точно с такой же силой, как и здоровой, ударил меня под дых.
Бац! Воздух вежливо помахал мне на прощание рукой и куда-то исчез из легких. Из последних сил я стукнул Муху под челюсть, но удар вышел смазанным и слабым. Муха даже обидел меня, не обратив внимания на жалкие попытки сопротивления с моей стороны. За все это время Дикий не произнес ни слова, он, в отличие от Громилы или Ярги, просто хотел сделать работу побыстрее и уйти восвояси.
Финалом нашей эпической битвы, достойной быть увековеченной в виде фрески, стало то, что крепкие жилистые руки Мухи рачьей хваткой[21] вцепились мне в шею и довольно целеустремленно принялись душить некоего Гаррета, окончательно перекрыв доступ воздуха в легкие.
Я ударил Муху обеими руками по ребрам, но и это не возымело действия. Он, как имперская собака, еще сильнее сжал пальцы и, стиснув зубы, навис надо мной. Кто-то вполне достоверно стал хрипеть. Надеюсь, это был не я. Затем звуки хрипа начали стихать, отступили на задний план, путаясь в тенях. Тени надвинулись, обняли, черными кругами заплясали в глазах, зовя за собой. Легкие горели и просили хотя бы один глоток чистого и свежего воздуха.
Когда тень уже полностью заполонила мой взор, откуда-то из другого мира, такого прекрасного и насыщенного свежим воздухом, раздалось щелканье тетивы, свист стрелы и тупой удар. Потом что-то очень тяжелое упало на меня, окончательно придавив к полу, но дышать стало легче.
98 
