Особенно,... 
62 
Сделаем еще один логический ход и рассмотрим войну в сугубо деловом плане, как средство для достижения определенных целей - захватить и удержать контроль над какими-то областями. Во время войны система спроса и предложения прекращает действовать, гражданские товары практически не выпускаются, и правительство принимает строгие меры по отношению к нарушителям, которые не прекращают производить…
– Машины, - продолжил Фландерс, - вечные лампочки и бритвенные лезвия.
– Совершенно верно, - подтвердил Виккерс. - Так они выиграют время, а оно для них не менее важно, чем для нас. Под предлогом войны они могут распространить свой контроль на всю экономику. Война же будет вестись с таким расчетом, чтобы она не переросла во всепоглощающий пожар.
– Это маловероятно, - сказал Фландерс. - Ну, а что будете делать вы?
– Я вернусь на старую Землю, но я не знаю, где мой волчок…
– Он вам больше не понадобится. Он необходим только новичкам. Стоит вам захотеть, и вы перейдете в другой мир. Теперь для вас такой переход очень прост.
– А если мне понадобится связаться с вами?
– Эб- нужный вам человек, - сказал Фландерс. - Обратитесь к нему.
– Вы возвратите Эйзу и других?
– Возвратим.
Виккерс встал и протянул Фландерсу руку.
– Но вам совсем не обязательно отбывать сию же минуту, - сказал Фландерс. - Садитесь и выпейте еще чашечку кофе.
Виккерс отрицательно покачал головой.
– Мне не терпится приступить к делу.
– Роботы могут отнести вас в район Нью-Йорка в считанные мгновения, - предложил Фландерс. - Можете вернуться на старую Землю прямо там.
– Мне нужно время, чтобы подумать, - ответил Виккерс. - Надо выработать план, вернее предвидение, как говорите вы. Думаю, будет вернее начать здесь и лишь потом двинуться в Нью-Йорк.
– Купите машину, - посоветовал Фландерс. - Айзекайя вручил вам достаточно наличных денег. Эб в случае нужды даст вам еще. Любой другой вид транспорта может оказаться опасным. Они, надо думать, позаботились расставить массу ловушек для мутантов. И они все время начеку.
– Я буду осторожен, - заверил Виккерс.
43
Грязная комната с паутиной по углам из-за отсутствия мебели казалась больше, чем была на самом деле. Со стен свисали обои, обнажая трещины, которые молниями разбегались от потолка до плинтуса.
А когда-то обои радовали глаз яркими красками, из них, как на лугу, расцветали цветы и дрезденские пастушки пасли своих лохматых овечек. Навощенный пол был покрыт толстым слоем пыли, но чувствовалось, достаточно смахнуть ее, как он заблестит.
Виккерс топтался посреди комнаты: двери были там же, что и в той столовой. Только дверь на кухню оказалась распахнутой, а окна были прикрыты ставнями.
Он обратил внимание, что отпечатки его обуви на пыльном полу были только в центре. Ни один след не вел от дверей.
Рассматривая комнату, он пытался восстановить в памяти ее прежний облик, тот, который она имела не минуту, а двадцать лет назад.
А может, это было воображение- навязанное ему воображение? Бывал ли он в этой комнате раньше? И существовала ли Кэтлин Престон?
Он знал, что семья Виккерсов, бедная фермерская семья, жила не далее чем в миле отсюда. Он подумал о матери в ее потрепанном платье и темном свитере, об отце, о его небольшой полочке книг у кровати, о его привычке носить широкие брюки и защитного цвета рубашку и читать при скудном желтом свете керосиновой лампы, об их сыне, суматошном мальчугане со слишком развитым воображением, который однажды побывал в сказочной стране.
«Маскарад, - подумал он, - жалкий маскарад». Но это была их работа, и они отдали ей себя; они наблюдали, как рос и взрослел их сын, и по тому, как он развивался, видели, что он был не чужаком, а одним из них.
А теперь они, эти двое людей, приспособившиеся к незаметному будничному существованию простых фермеров, столь далекому от их истинного предназначения, ждали дня, когда займут подобающее место в обществе, от которого они отказались ради работы на передовом посту, неподалеку от большого кирпичного дома, гордо высящегося на холме.
Он не мог их предать и не предаст- у него только один путь.
Он пересек столовую и холл, приблизился к закрытой двери, оставляя позади себя цепочку следов.
Он знал, за дверью не было никого- ни Энн, ни Кэтлин, не было даже места для него самого- ничего, кроме трудных обязательств перед жизнью, которую даже не он выбрал.
62 
