117 
События недавнего вечера ударили по ее психике, вогнали в ступор. Ей было страшно. Ведь при покушении на Максима могли убить и ее! Страх сковывал мысли, лишал дара речи. Никогда она не думала, что такое может случиться с ней. Но теперь она уже почти оправилась от шока, уже владеет собой.
Максим расправился с двумя киллерами. Его увезли. А через некоторое время, той же ночью, ее пытались допросить, пролить свет на случившееся. Она не в силах была отвечать. Зато сейчас она может и должна дать показания в защиту Максима.
Она хотела покинуть квартиру и отправиться домой, но путь ей преградили два крепко сколоченных парня.
– Станислав Борисович не велел.
Оказывается, она не может выйти отсюда без разрешения Антонова.
– Где он?
– Вы хотите его видеть?
– Да.
Один из крепышей достал сотовый.
Станислав Борисович приехал не один. С ним был какой-то мужчина восточного типа. Китаец или японец. У него был мягкий и в то же время режущий взгляд. Странное сочетание.
– Дорогая, прими от меня подарок, – первым делом Станислав Борисович протянул ей футляр, обитый бархатом.
В нем лежало бриллиантовое колье невероятной красоты и столь же невероятной стоимости.
– И еще.
Он показал ей два золотых кольца.
– Завтра мы с тобой обвенчаемся.
– Но еще не закончился траур по вашей жене.
– Ерунда. Главное, ее уже предали земле.
– Так нельзя.
– Что бы ты ни думала, мы должны с тобой обвенчаться. Ты станешь моей женой.
Ради того, чтобы сделать ее своей, он убил свою супругу. Вика вспомнила слова Максима и со страхом посмотрела на Станислава Борисовича.
– Сначала я должна поговорить со следователем, – не в силах ему перечить, выдавила она из себя.
– С каким следователем?
– Я должна рассказать, как все было. Максиму может быть худо.
– Вот об этом мы сейчас и поговорим, – Станислав Борисович взял ее за руку и усадил в мягкое кресло.
Человек восточного типа расположился напротив.
– Виктория, вы должны расслабиться и внимательно слушать меня, – приятным завораживающим голосом заговорил он с ней.
Говорил он почти без акцента.
Сама того не желая, Вика расслабилась. Ей стало легко, хорошо. Голос незнакомца журчал как ручей, она получала огромное удовольствие, слушая его. И верила всему, что он говорил.
Оказывается, Максим не хотел, чтобы она выходила замуж за Станислава Борисовича. Из ревности он хотел ее убить. Ему пытались помешать два телохранителя, которых приставил к ней Станислав Борисович, но Максим безжалостно расправился с ними. В последний момент ему стало жаль ее, и он отступился, не стал убивать. Когда незнакомец исчез, Вика твердо верила в это. Никто на свете не мог бы ее переубедить.
На следующий день она разговаривала со следователем. Плача, рассказала ему, как Максим пытался убить ее. И ей верили.
* * *
– Паша, это ты занимался Дарьей Алексеевной Антоновой? – спросил Александр у своего приятеля, такого же следователя, как и он сам.
– Почему занимался? Я и сейчас занимаюсь, – сказал худощавый брюнет с тонкой полоской аккуратных усиков.
– Так ведь уголовное дело не возбуждали.
– А этого начальство не хотит! – Паша раздраженно ткнул пальцем в потолок.
Он нарочно исказил последнее слово.
– Почему?
– Зачем вешать на себя «глухарь»? Есть версия самоубийства, она полностью подтверждается отсутствием прямых улик. Так почему бы не принять ее? Все сыты, все довольны.
– Почему сыты?
– Потому! Знаешь, почему Антонова покончила жизнь самоубийством?
– Интересно было бы узнать.
– Она кассетку одну очень интересную просмотрела. На ней ее муж запечатлен со своей секретаршей. Она делала ему минет. Антонова так расстроилась, что выпрыгнула из окна. Абсурд?
– Все может быть.
– Нет уж, дудки. Зачем бы она за день до того на развод подала? Заметь, не ее муж подал, а она. Вот в чем собака зарыта. Антонов понял, что жена при разводе заберет минимум половину от совместно нажитого, поэтому и решил от нее избавиться. Сработано очень грамотно. Ни единого следа после себя преступники не оставили.
– А были ли они, эти преступники?
– Начальство считает, что никого не было. Начальству так удобней. Теперь насчет сытых. Не берусь утверждать, но Антонов хорошо кому-то проплатил, чтобы дело не раздували.
– Напротив, он должен был изображать из себя борца за справедливость. Он должен добиваться полного расследования по этому делу. Играть, одним словом.
117 
