— Почему собачий? — удивился Антон. — У индейцев был Соколиный глаз.
— Потому что собачий глаз, в отличие от соколиного, почти ничего не видит. У меня близорукость, а очки носить мне не нравится, так что на Соколиный глаз я никак не тяну.
— Собак я люблю, — мечтательно произнес Громовая нога.
Я с облегчением вздохнула. На тему домашних животных, в отличие от характеристик мотоциклетных моторов, я могла рассуждать бесконечно.
— Я тоже люблю собак, — сказала я. — У меня дома есть черный терьер. Ее зовут Гел-Мелси-Блэк-Стар, для друзей — Мелси.
— Мелси, — повторил Антон. — Красивое имя. А ты знаешь песню про Пегги и ее щенка?
Песню я знала. Мы спели ее, потом про кошку и черный дом, потом про обезьян и попугаев и, наконец, снова вернулись к собачьей тематике.
- Собака несчастная очень опасна,
- Ведь ей не везет в этой жизни ужасно.
- Ужасно, как ей не везет.
- Поэтому лает она, как собака.
- Поэтому злая она, как собака.
- И каждому ясно, что эта собака
- Всех без разбора грызет…
Голос у Громовой ноги оказался очень приятным, в отличие от меня, он обладал отменным музыкальным слухом, и наш импровизированный дуэт доставлял мне немалое удовольствие. Все оказалось совсем не так страшно, как я думала.
Песен я знала много, до утра хватит. Продолжим в том же духе до рассвета, а там появится Аспид под ручку с самоутвердившейся и разочаровавшейся в нем Жанночкой, мы сядем на ненавистный Бубликов "Харлей", я уговорю подругу ограничиться сотней километров в час, мы вернемся домой целые и невредимые и, наконец-то я завалюсь спать…
- Прекрасна собака, сидящая в будке.
- У ней расцветают в душе незабудки,
- В желудке играет кларнет…
- Но шутки с бродячей собакой бездомной
- Опасны, особенно полночью темной.
- Вот самый собачий, вот самый огромный,
- Огромный собачий секрет…
Приблизив запястье к огню, я взглянула на циферблат часов. Три часа ночи. К продолжительным ночным гулянкам я была непривычна, и глаза слипались со страшной силой, а зевала я так, что еще немного — и смогла бы посостязаться с крокодилом.
— Хочешь спать? — спросил Антон.
— Еще как! — призналась я. — Может, прикорнем на земле, как индейцы?
— На земле? — озадачился Громовая нога. — А на кровати не хочешь?
— Хочу, только кровати нет.
— Так поедем ко мне. Это рядом. У меня шесть комнат, три собаки, коллекция птичьих яиц и моделей гоночных машин. Кровати тоже есть. Тебе понравятся.
— Рядом — это где?
— Километров восемь отсюда. У нас с братом особняки в Нижних Бодунах.
— Особняки? И много их у вас?
— Только два. Один — Макса, другой — мой. Поехали.
— На мотоцикле? — содрогнулась я, вспомнив свое путешествие с Жанной.
— А на чем же еще? — удивился Громовая нога. — Ты не бойся, я хорошо вожу.
При мысли о мягкой, удобной кровати, я позабыла об инстинкте самосохранения.
— Уговорил, — зевнула я. — Поехали.
* * *
На огороженном глухим кирпичным забором участке братьев Святояровых без труда могла бы разместиться небольшая военная база. Тяжелые железные ворота, натыканные вдоль забора камеры слежения усиливали сходство с военным объектом. Большие матовые плафоны, укрепленные на стояках ворот, заливали подъездную дорожку мягким желтоватым светом.
Вытащив из кармана пульт управления, Антон нажал на кнопку, и металлические створки раздвинулись с величественной неторопливостью.
Из ворот выбежали три здоровенных дога — угольно-черный, мраморный и серый. Они приветливо махали хвостами.
— А вот и мои собачки, — с гордостью произнес Громовая нога. — Их зовут Харлей, Сузуки и Ямаха.
— Привет, зверюги!
Я слезла с мотоцикла и помахала собакам рукой.
Псы приблизились и принялись с любопытством меня обнюхивать.
— Харлей — мраморный, Ямаха — черная, а Сузуки — серая, — объяснил Антон.
В глубине необъятного участка вырисовывались контуры двух особняков.
— Мой дом слева — тот, что поменьше. Пойдем.
Брат Макса завел мотоцикл во двор, закрыл ворота и двинулся вперед. Собаки потрусили за нами.
На втором этаже большого дома горел свет. Скорее всего, именно там Аспид в данный момент разочаровывал Жанночку. Мне было страшно любопытно узнать, как идут у них дела, но мешать парочке не хотелось, и я решила отложить выяснение этого вопроса до завтра.