Особенно,... 
64 
— Жизненный ресурс пациентки закончился, — негромко произнес Мурок, прикрывая глаза. — Официально заявляю приход смерти. Примите мои соболезнования, владыка Бестельглосуд… повелитель Яджун…
Других колдунов-медиков в палате не оказалось. Поспешили удалиться до появления Яджуна Испепелителя — всем хорошо известна вспыльчивость великого пироманта.
И всем хорошо известно, за что он получил свое прозвище.
— Мама… мама… — залился слезами Яджун, сжимая в ладонях морщинистую руку, больше похожую на тонкую птичью лапку. — Почему… почему, мама?…
— Очень, очень не вовремя… — печально прислонился к стене Бестельглосуд. — Конечно, матушка и так прожила дольше всех мыслимых сроков, но она могла бы все же потерпеть еще годик-другой… Особенно теперь, когда на нас идут эти легионы Мрака…
— Мама… — плакал подобно ребенку Яджун. Самый младший из детей Искашмира и Руахи, он был особенно любим родителями.
Бестельглосуд подошел к покойницкому одру и обхватил брата за плечи. Яджун повернул к нему заплаканное лицо и громко всхлипнул, не в силах вымолвить ни слова.
Дверь тихо растворилась. В комнату, пахнущую смертью, вошел высокий бледный колдун. Холодные глаза-льдинки словно бы ощупали неподвижное тело на постели, и Астарон произнес, безуспешно пытаясь придать голосу сочувствие:
— Приношу свои соболезнования. Полагаю, теперь я могу занять причитающееся мне по праву место в Совете?…
Ему никто не ответил. Братья-колдуны даже не повернулись.
— Владыка Бестельглосуд, вы меня слышали? — повторил чуть настойчивее Астарон.
— А это не может немного подождать?! - резко обернулся Яджун. Кончики коротких пальцев запылали огоньками. — Тело нашей матери еще не остыло!!!
Губы Астарона Ледяного сжались в ниточку. Великий криомант потерял отца с матерью еще младенцем и вырос, не зная родительской заботы. За всю жизнь у него не было ни близких, ни друзей. Вряд ли он вообще когда-нибудь испытывал такие чувства, как любовь или хотя бы привязанность.
— Я… подожду, — неохотно, с явной угрозой в голосе согласился Астарон. — Немного.
Бестельглосуд Хаос вышел из покоев бледным, с опустошенным взглядом. Матушка умерла. На сто семьдесят первом году жизни Руаха Карга покинула этот мир. Она была старейшей колдуньей из ныне живущих, она носила серый плащ еще до первого контакта Серой Земли и Лэнга…
А теперь серых плащей осталось всего семеро.
Яджуна пока лучше не трогать. Младший братец всегда был склонен к бурным чувствам. Смеяться — так до упаду; плакать — так навзрыд. Горяч и неистов, как пламя, которым повелевает.
Но что же делать?… Серые войска стягиваются к Симбаларю, через несколько дней Промонцери Альбра будет окружен сплошным кольцом. Все прочие оборонительные средства тоже задействованы и готовятся обрушить на врага предельную мощь. Цитадель укреплена так, что не проникнет и муха. Выдержит любую атаку — в том числе колдовскую.
Но почему же на душе такое скребущее чувство? Почему ему так неспокойно?
— Я слышал, сестрица наконец-то оставила нас?… - прозвучал над ухом душный липкий голос.
— Да, дядюшка, — повернулся Бестельглосуд.
Глубокое кресло без ножек, висящее прямо в воздухе. А в нем — дрожащий сморщенный старикашка в сером плаще, ниспадающем просторными складками. Волосы седые почти до прозрачности, нос прогнил и ввалился, как у сифилитика, глаза слезятся, по подбородку протянулась ниточка засохшей слюны.
Тахем Тьма, пятый в Совете Двенадцати, троюродный брат покойной Руахи.
— Эта старая лепешка умудрилась прожить на сорок лет дольше меня… — завистливо прошамкал дряхлый колдун. — И до последнего момента выглядела вдвое моложе настоящего возраста…
Бестельглосуд посмотрел на дядюшку с легкой толикой презрения. Главе Совета Двенадцати не так давно исполнилось сто три года. Но он выглядит и чувствует себя от силы на шестьдесят. И если этому ничто не помешает, спокойно проживет еще полвека и даже больше.
За колдунами смерть всегда приходит позже, чем за обычными людьми.
А вот Тахем… Иногда кажется, что возле него смерть уже давно стоит, переминается с ноги на ногу, нетерпеливо поглядывает на часы. Поразительно, что этот трухлявый, буквально рассыпающийся на глазах мешок гнили вообще способен шевелиться и разговаривать.
— Владыка Бестельглосуд, я развею вашу печаль хорошей новостью! — улыбнулся омерзительной улыбкой Тахем. — Малый зиккурат, начатый по воле благословенного Жреца Древних, достроен. Осталось провести подготовительные обряды. Не пройдет и десяти дней, как я проведу священный ритуал малого призыва!
64 
