61 
— Все, хватит! — остановила она бегущие по кругу мысли. — Не так уж я виновата, как сказал Антон: «Обошлось, и слава богу»! Если я хочу еще себя поругать, то сделаю это завтра!
Она решительно выключила душ, вытерлась и прошла к себе в комнату.
«О чем мы говорили за ужином? Что вызвало во мне беспокойство? Так. Я весь день думала о монастырях и о том, что вообще с ними творилось в то время!»
Расстилая кровать, она пыталась восстановить ход своих мыслей, прерванный неожиданным воспоминанием о дне рождения Марии Гавриловны.
«Не стал бы Олег держать это в монастыре! Вот что!» — поняла Ника.
Она остановилась посреди комнаты, не дойдя до двери, куда направлялась выключить свет, пораженная пойманной-таки за хвостик мыслью-догадкой, которая убегала от нее весь день.
«Нет, не стал бы! Потому что это далеко, а все должно было находиться рядом, под рукой, на всякий случай. Мало ли что могло произойти, или срочно деньги бы понадобились. И потом, какой бы затерянный этот монастырь ни был, все равно там же есть люди, и тем более все друг друга знают, а мужчина, часто наведывающийся туда, ну пусть не часто, но все равно посторонний, вызовет подозрение. Вот чувствую я, что нет там ничего! Наверное, у его жены находятся очередные инструкции, где именно надо искать. Точно!»
Почувствовав облегчение оттого, что все-таки поняла, что ее беспокоило, и навалившуюся сразу за ним усталость, Ника, выключив свет, забралась в кровать. Она еще раз обдумала свою догадку, покрутилась так и эдак, но мысли не выстраивались в логичную цепочку, разбегаясь.
«Все, спать!» — приказала она себе.
За несколько мгновений до того, как провалиться в сон, уютно укутавшись в одеяло на большой удобной кровати, она подумала:
«Где же ты это спрятал, дедушка? Наверное, придумал что-то очень сложное или совсем простое. Так где же ты спрятал всю эту хрень?» И, уже совсем засыпая, улыбнувшись, добавила: «Прости, Сонечка, я стала слишком часто ругаться!»
Он пришел к ней ночью.
Она совсем не испугалась и сразу его узнала, хотя было очень темно. Он подошел к кровати и улыбнулся очень доброй, любящей, удивительно светлой улыбкой.
— Идем, детка, путь не близкий, а надо успеть до утра.
Вероника встала и следом за ним вышла из комнаты. Она не видела, куда и как они идут, да и самого движения не ощущала физически, только рассматривала его во все глаза, стараясь запомнить каждую черточку лица, походку, голос. Он шел рядом, но смотрел не на дорогу, а на нее.
— Ты красивый, а я даже фотографий твоих не видела, их просто нет.
— Это ничего. Теперь же видишь. А ты у нас умница, да ты всегда очень умная была, с пеленок.
— Дедушка Олег, а ты там… ну, у вас бабушек видел?
— Конечно, мы все там вместе. Ты не волнуйся, не переживай, у нас все хорошо. Но об этом потом. Вам не надо ездить к Агриппине, ты правильно догадалась. У нее есть только письмо, еще одна зашифрованная инструкция, да и Агриппина станет уговаривать вас отдать все монастырю, на благое дело. — Он усмехнулся: — Она всегда такая была, ей требовалась в жизни сверхидея, сначала Сталин и лучшая в мире страна, а уж потом служение Богу. Ну вот, пришли.
Вероника посмотрела по сторонам и с удивлением обнаружила, что они стоят в каком-то подъезде, перед железной дверью, ведущей в подвал, закрытой на внутренний замок, и сверху, видимо для надежности, висел большой амбарный замок. Олег толкнул дверь, и она открылась. Пахнуло старыми, затхлыми вещами, гниющим луком и картошкой. Вниз вели три ступеньки. Спустившись по ним, они оказались в длинном темном коридоре, по бокам которого тянулись ряды сараюшек с номерами квартир на них. Ника с дедушкой Олегом прошли почти до конца коридора и остановились перед предпоследней дверью справа, но номера на ней почему-то не было. Олег опять толкнул закрытую на замок дверь, и они вошли в небольшую, метров десять, комнатушку. Сарай был завален всяким хламом, который обычно держат на балконах или в кладовках: старые лыжи, санки, перевязанные ремнем четыре перьевые подушки, верстак, на котором стояли банки с соленьями; возле двери слева большой деревянный короб, в котором хранилась картошка, какие-то еще вещи.
Олег прошел к противоположной входу стене, отодвинул в сторону какие-то коробки, расчистил от вещей небольшое пространство и махнул ей рукой, подзывая к себе.
— Теперь смотри, — сказал он, указав на стену, — пятый кирпич снизу, — он отсчитал ряды, — и четвертый справа от стены.
61 
