Последние отзывы

  61  

Это был идеальный контингент, которым решили пожертвовать во имя светлого будущего оставшихся без власти партийных функционеров всех мастей.

НО ВЛАСТЬ УПОРНО ОТКАЗЫВАЛАСЬ СТРЕЛЯТЬ.

В июне 1992 года Анпилов испытал свое воинство в условиях, максимально приближенных к боевым, если выражаться военным языком.

Он повел толпу па штурм телестудии «Останкино» под нехитрым лозунгом «Бей жидов!», «Смерть жидам!», «Долой жидовское телевидение!», «Убирайтесь в Израиль!» и тому подобное.

Таким способом подохшая партия пыталась восстановить потерянный контроль над электронными средствами массовой информации.

Надо отметить, что навербованные Анпиловым бомжи и их прошедший политминимум «актив» оправдали каждую копейку из денег КПСС, которую Анпилов вынужден был на них истратить.

Лихие лозунги анпиловского войска мирно уживались с немногочисленными красными флагами и портретами общепризнанных классиков марксизма Ленина и Сталина. Еще Гитлер заметил, что самые лучшие нацисты получаются из бывших перековавшихся коммунистов. И был совершенно прав.

Лихие «анпиловцы» с упоением лупили своими лозунгами и фанерными портретами великих вождей милиционеров и работников телевидения. Хором ревели: «Смерть жидам!» Плевали в лица проходящим на работу дикторшам и ведущим, чьи миловидные облики знала вся страна. Стекла студии сыпались под градом камней. НО ВЛАСТИ НЕ СТРЕЛЯЛИ.

Несколько дней продолжалась оргия у главной телестудии страны.

На крытых, армейского типа, грузовиках беснующейся толпе подвозили водку. По этой причине и по причине полной безнаказанности ряды «анпиловцев» росли, формируясь у Рижского вокзала в колонны и двигаясь нестройными рядами к месту «боя».

Власти не только не стреляли, но и пошли на переговоры с Анпиловым, рядом с которым во всем блеске своей формы генерал-полковника находился и Макашов. Держа перед собой громкоговоритель, Анпилов ревел простые и ясные лозунги: «Пусть оккупационное, антирусское (ему приходилось в публичных заявлениях несколько ограничивать себя и эпитетах) правительство услышит могучий голос трудового народа!» — «Бей жидов!» — ревела пьяная толпа.

На переговорах выяснилось, что оппозиция всего-навсего требует фиксированного времени на телевидении, чтобы донести помыслы и чаяния «Трудовой Москвы» до всей России. На это требовалось столько эфирного времени, что переговоры зашли в тупик. Анпилов заявил, что в противном случае ему не удастся удержать «пролетариат» от разгрома телестудии, на которую его питомцы смотрели уже как на еврейскую лавочку где-нибудь в Кишиневе в начале 90-х годов.

НАКОНЕЦ, У ВЛАСТЕЙ ЛОПНУЛО ТЕРПЕНИЕ.

22 июня 1992 года, в 51-ю годовщину нападения Германии на СССР, также на рассвете, милиция разогнала пикеты и палаточные лагеря «анпиловцев», окруживших «Останкино». У Рижского вокзала была рассеяна спешащая на помощь толпа.

Привыкшие к безнаказанности «пролетарии» пытались оказать сопротивление, но у милиции был большой опыт обращения с подобной публикой.

Несколькими ударами резиновых дубинок толпа была приведена в чувство, а вид подъехавших «воронков» побудил ее оставить поле боя.

Сам Анпилов, как водится, в это время отсутствовал, но в тот же день собрал летучий митинг у одной из станций метрополитена и объявил, что при разгоне трудового народа были зверски убиты 7 человек, чьи трупы тайно увезли на грузовике в неизвестном направлении.

Ни фамилий погибших, ни места их работы Анпилов назвать не мог. Работать никто из «Трудовой Москвы» никогда не работал, а фамилий их Анпилов, скорее всего, и сам не знал. Очень многие в его войске были «однодневками». При разгоне этого сборища при «Останкино» обнаружилась некая тактическая новинка: десятка два старушек с лицами добрых бабушек из народных сказок подбегали к милиционерам, вопрошая: «Сынок, ты что, за жидов?».

Милиционеры зверели, но не отвечали, продолжая выполнять приказ. В России очень трудно отвечать на подобные вопросы.

Но все, кому надо, заметили, что они сильно смущены, и приняли это к сведению. Старое оружие, подобное топору, к которому постоянно звали Русь «анпиловцы», надежно в своей примитивности.

Конечно, было бы неправильно утверждать, что в «Трудовой Москве» собрались одни бродяги и бомжи.

В партии, разумеется, был и «актив», в который, помимо самого Анпилова, входили еще человек 20, главным образом, оставшиеся без работы молодые партработники на уровне заводских партбюро, чье безделье средней сытости и возможность гадить всем подряд в рамках родного предприятия закончились, что было обидно и вызывало вполне попятную пролетарскую ярость. Это был замечательный «актив», для которого даже банда Геннадия Зюганова считалась «гнездом оппортунистов», не говоря уже о всех остальных.

  61