Особенно,... 
83 
— Она может говорить?
— Пока нет. Потерпевшая успела только сказать, что она стояла, а потом вдруг упала. Я послал с ней побеседовать двух полицейских. А здесь мы все еще работаем со свидетелями. Почему вы спрашиваете? У вас есть какие-то сведения, имеющие отношение к делу?
— Вполне возможно. Пожалуй, я еще вернусь к вам.
Похлопав оперативника по плечу, Франсискас пошел к сгоревшей машине.
Струйки дыма поднимались от капота, точно пар от решетки метро. Сам капот от взрыва выгнуло дугой, но каким-то чудом он все еще держался на месте. От жара нижняя часть машины почернела, лобовое стекло оплавилось. Вокруг этого остова стояли несколько пожарных с огнетушителями в руках. Франсискас подошел к ним, отгоняя от лица едкий дым.
— Чем это, ради всех святых, так воняет?
— Серой.
— Серой? Что, какая-то новая диверсионная бомба-вонючка?
Один из пожарных наклонился, рассматривая двигатель.
— Есть! — крикнул он, распрямляясь. В пальцах он держал искореженный — не больше винной пробки — кусочек металла с торчащими из него проволочками. — Вот вам капсюль-детонатор, — произнес он, вручая бесформенный предмет детективу.
Франсискас со всех сторон разглядел взрывное устройство.
— А почему вся машина не взлетела на воздух?
— Да бензина в ней не было, — ответил пожарный, который, как понял Франсискас, был в этом деле крутым специалистом. — Ну, может, литра три, не больше. Похоже, его намеренно налили в багажник и еще немного плеснули в салон, чтобы было только пламя. Все проделано довольно искусно. Вы на капот посмотрите. Сила взрыва была специально направлена вверх. Вертикально. Шума много, а взрывчатки недостаточно, чтобы разнести малышку вдребезги. Так что умысла убивать здесь не было, скорее — пошуметь и хорошенько надымить. — Он снова сунул голову под капот и показал на обуглившуюся корочку. — «Уилли Пит», или белый фосфор. Отсюда и дыма столько. Мы сами его используем в дымовых шашках. Так что здесь у нас, детектив, всего лишь гигантский дымовой снаряд.
Франсискас наклонился к радиатору. Идентификационный номер автомобиля был сбит. Номера наверняка тоже краденые. Он обошел машину вокруг. «Додж-дарт». Какая рухлядь!
— Значит, насколько я понимаю, мы имеем дело не с Усамой бен Ладеном.
— Скорее с мистером Кудесником.
Франсискас уже уходил из штаб-квартиры нью-йоркской полиции и собирался уезжать из центра, когда рация затрещала как безумная: «Взрыв бомбы в машине на Юнион-сквер. Открыта стрельба. Один человек ранен. Возможен летальный исход. Всем подразделениям в этой зоне — ответить». Возникло такое ощущение, будто началась война. Включив сирену, он помчался к 12-й улице. Уже издалека он заметил столб черного дыма.
День обещал целый букет сюрпризов.
Когда стало известно, что дело по взрыву в Олбани пропало, Франсискас тут же отправил запрос о статусе задержанного, которого накануне ночью доставил Болден. И не важно, выбиты у него зубы или нет, Франсискас собирался выяснить, почему тот хотел убить Томаса Болдена. И почему его дружки так охотятся за Бобби Стиллман, женщиной, которая разыскивается за убийство полицейских и которая исчезла четверть века назад. Удивительно, но парень вдруг назвал свое имя — Трей Паркер, — а также номер социального страхования, и пробить его по базе данных не составило никакого труда. К суду не привлекался. Под залог не отпускался. Ничего. По закону штата Нью-Йорк за нелегальное владение оружием ему полагалось тюремное заключение сроком на один год. Но еще хуже было то, что Франсискас не нашел ни души, кто знал бы, куда делся задержанный. Более того, вместе с мистером Паркером исчезли и все бумаги, касающиеся его освобождения.
Тогда Франсискас принял решение лично поговорить с Болденом и намекнуть, что, возможно, Паркер снова начнет его разыскивать. Что-то нравилось детективу в этом молодом банкире. Может, его татуировка «никогда не крысятничать на друзей». Любой другой из этих шишек с Уолл-стрит давно бы вывел такое произведение искусства.
Звонок в «Харрингтон Вайс» вылился в разговор с Майком Шиффом, временным главой «ХВ», который тут же сообщил, что Соломон Вайс был убит сегодня утром. Дальше этот человек минут десять излагал свою теорию по поводу того, что убийца — Болден, и еще много всякой ерунды, в которую Франсискас отказывался верить.
«Да уж, букет что надо», — думал он, входя в «Кофе-шоп» — ему хотелось пить, а в ресторанчике был фитобар. За прилавком молодой пуэрториканец, сидя на высоком табурете, жевал кусочек тростникового сахара.
83 
