Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
35 
— Всегда будь наготове, учил меня отец. Двадцать-то, конечно, это я маху дал. Всего шесть получилось. Но вы можете позвонить в центральный офис.
— Это где?
— В Джерси. Компания «Атлас».
— Никогда про такую не слышал. А почему на стройке ни одной вывески?
Франсискасу еще не приходилось видеть строительную площадку без десятка огромных рекламных щитов, которые кричали бы во все стороны о производителе работ.
— Да были вывески. Их сняли несколько дней назад.
— Ребятишки, что ль, разрисовали?
— Не, люди нас не беспокоят. Им выгодно, что здесь строят небоскреб. Может, хозяева посчитали, что вывески слишком обтрепались или еще что.
— Может быть, — пожал плечами Франсискас, давая понять, что ему, в общем-то, все равно. — Кстати, вид сверху классный.
— Еще бы!
Франсискас проехал чуть дальше по Конвент-авеню и вдруг резко ударил по тормозам. Справа от него возвышалось старинное бледно-желтое здание в федеральном стиле. На фронтоне развевался американский флаг. Дом имел вполне ухоженный вид, и табличка на нем гласила, что он является национальным памятником и находится под охраной государства. Грейндж, последний дом Александра Гамильтона, построенный незадолго до его смерти. В то время дом считался загородным и путь отсюда до Южного Манхэттена занимал больше часа. Когда-то это здание уже перевезли на его теперешнее место, но в планах числился и еще один переезд. С одной стороны дом соседствовал со старым зданием из бурого песчаника, с другой — с заброшенной церквушкой.
Но почему здесь?
Этот вопрос не давал покоя. Зачем похищать человека около Уолл-стрит и тащить его через весь город? Профессионалы, которым хватило терпения пасти свою жертву в течение нескольких дней, в состоянии увезти ее куда угодно. Получается, если кто-то хотел убить Болдена, то хотел убить его именно здесь. В Гарлеме.
Флаг хлопал на ветру, и Франсискасу почему-то вспомнилась татуировка мушкета на груди задержанного.
13
Компания «Харрингтон Вайс» занимала с восьмого по сорок третий этаж в обычном, облицованном серым гранитом небоскребе в двух кварталах от Нью-Йоркской фондовой биржи. Основанная в 1968 году, «Харрингтон Вайс», или для краткости «ХВ», была новичком на этой улице. В отличие от конкурентов, многие из которых открылись сотню лет назад, она не могла похвастаться столь долгой историей. Так же как и не могла соперничать с ними своими размерами. С капиталом три миллиарда долларов компания насчитывала чуть больше двух тысяч сотрудников, рассредоточенных по офисам в Нью-Йорке, Лондоне, Шанхае и Токио.
Но Соломон Генри Вайс никогда и не хотел, чтобы его компания стала самой крупной. Он предпочитал быть лучшим. Сол Вайс родился в районе Шипсхед-Бэй нью-йоркского Бруклина. В четырнадцать лет он бросил школу и устроился курьером на Нью-Йоркскую фондовую биржу. Трудолюбивый и сообразительный, он ничего не принимал на веру и быстро продвигался вверх по служебной лестнице. Успел побывать биржевым маклером и аналитиком, пока наконец не стал самостоятельным участником финансового рынка. Ему надоело представлять интересы других людей в качестве маклера, и он основал собственную компанию, вложив в нее все свои сбережения, а также небольшие суммы, которые удалось занять у родственников и друзей.
Это были шестидесятые, эпоха конгломератов, и на Уолл-стрит заправляли «нифти-фифти» — около пятидесяти самых ловких компаний, которые, казалось, единолично отвечали за взлет индекса Доу-Джонса с трехсот пунктов почти до тысячи. Но Вайс никогда не страдал стадным чувством. У него не было цели обойти этот индекс на несколько пунктов. Он хотел, грубо говоря, надрать ему задницу и оставить его просить пощады на усыпанном обрывками бумаги полу в торговом зале.
Поначалу Вайс занялся акциями. Он ставил по-крупному, с привлечением заемного капитала, на акции только двух-трех компаний одновременно. Некоторые называли его рисковым игроком, но у него на этот счет было другое мнение. Вайс знал всю подноготную компаний, в которые вкладывал деньги, поэтому рассматривал сам процесс скорее не как игру, а как хорошо просчитанный риск. В первый год он получил со своих инвестиций пятьдесят процентов прибыли, в следующий — сорок пять. Прошло немного времени, и о нем заговорили как о необыкновенно удачливом трейдере. За десять лет штат его компании увеличился с пяти работников до пятисот, а капитал — с миллиона до миллиарда долларов. И это было только начало.
35 
