Последние отзывы

  34  

Кендал собралась уже было выйти, но на секунду задержал ась:

— Я буду в ванной. Дай знать, если Кевин заплачет. На этот раз Джон не пытался ее удержать.

Она до краев наполнила ванную и с наслаждением погрузилась в горячую воду. Через четверть часа она появилась в гостиной. Прикрываясь широким махровым полотенцем, с зачесанными назад мокрыми волосами, со свежим, сияющим чистотой лицом, она выглядела невероятно соблазнительной.

Открыв входную дверь и глядя на капли дождя, сверкавшие в темноте ночи; он о чем-то глубоко задумался и очнулся лишь от шлепанья босых ног.

— Я уже вышла, — объявила она, хотя в этом не было никакой необходимости.

Женщина решительно направилась в спальню, но он попросил подождать. Проковыляв через всю комнату, он стал с ней рядом.

Кендал резко отпрянула, когда он потянулся к ее груди. Ни слова не говоря, Джон удивленно поднял брови и после минутного колебания прикоснулся к ее влажной коже:

— Болит?

Она сперва не поняла, о чем он, но внимательно проследив за его взглядом, увидела жуткую полосу, прочертившую всю грудь прямо от плеча иссиня-черным следом.

— Это от автомобильного ремня безопасности, — пояснила Кендал. — Не очень симпатично, правда? Хотя, с другой стороны, не пристегнись я этим ремнем, неизвестно еще чем бы все это кончилось.

Его лицо озарилось сочувственной улыбкой.

— Да, наверное, выглядела бы в точности как я.

— А ты не так уж плох. — Их глаза встретились и какое-то время они не отрываясь смотрели друг на друга.

В горле Кендал неожиданно пересохло.

— Я имею в виду, что твое лицо уже без синяков.

Он, думая о чем-то своем, рассеянно кивнул. И снова посмотрел на этот ужасный след на груди:

— А кончается где?

От этого вопроса ее мгновенно бросило в жар. Понятно, что будучи его женой, она не должна испытывать смущения. Не сводя с нее горящего взгляда, он медленно развязал узел полотенца. Она отбросила его концы в сторону и чуть приподняла грудь, чтобы он мог беспрепятственно разглядеть этот длиннющий синяк.

Никогда в жизни Кендал не чувствовала себя такой беззащитной, выставленной напоказ. Взгляд его медленно блуждал по ее телу, останавливаясь не только на проклятой лиловой полоске, но и на всех изгибах, складочках, выпуклостях. Казалось, он исследовал каждый дюйм ее плоти, проникал во все поры, стараясь ничего не пропустить. Она терпеливо ждала конца этой унизительной процедуры, но, переволновавшись, инстинктивно попыталась прикрыться полотенцем. Но он жестом остановил ее.

— Что это?

И чуть коснувшись живота, дотронулся до лобка. Кендал на мгновение задохнулась, затрепетала, почувствовав неутолимый зов плоти. Она вздрогнула, но не отпрянула, когда он осторожно провел пальцем по аккуратному розовому шраму внизу, скрывавшемуся под мягким золотистым пушком и на мгновение задержался там.

— Кесарево сечение, — чуть слышно прошептала она, не переводя дыхания.

— Гм. Ты вся дрожишь?!

— Да, кесарево все еще дает о себе знать. После аварии здорово обострилось.

Он исследовал еще один кроваво-красный след автомобильного ремня — от одной тазовой кости до другой. И наконец оторвался от ее живота. Улучив момент, она подхватила полотенце и поспешно прикрылась. Ей хотелось, подчинившись первому импульсу, побыстрее скрыться, оставить его, но она сдержалась. Усилием воли приказала себе успокоиться и вести так, как надлежит настоящей жене.

— Ванна очень глубокая, — предупредила Кендал, стараясь переключить его внимание на что-нибудь другое. — Даже без гипса тебе было бы трудновато забраться и выбраться оттуда. Давай, помою тебя мочалкой над раковиной?

Он помолчал, раздумывая, и решительно отверг ее помощь.

— Спасибо, думаю, что справлюсь.

— Ты уверен?

Он окинул ее страждущим взглядом с ног до головы и отрезал:

— Да, уверен.

Прихрамывая, обошел ее, двинулся в ванную и, наконец, запер за собой дверь.

Кендал обессилен но прислонилась к дверному косяку. Только спустя несколько минут она полностью пришла в себя. Все оказалось много сложнее, чем представлялось вначале. Он слишком восприимчив, она — записная лгунья. Вдохновенно вешая ему лапшу на уши, она сама начала верить своим словам. Пожалуй, произошло непоправимое: единственное средство спасения обернулось против нее. Надо немедля бросить его во что бы то ни стало.

Но прежде всего нужно пережить эту ночь.

  34