108 
– Я полон оптимизма, – сказал Поль. – Бонапарт собрал замечательную команду единомышленников. Он не боится окружать себя умными людьми; как ни парадоксально, но такое качество – редкость для правителя. Большинство из них относится к молодым дарованиям с большой опаской.
– Вероятно, он уверен в своем превосходстве.
– Возможно. Но с другой стороны, истинный талант никогда не опустится до мелочной зависти и не станет опасаться соперничества, – ответил Поль. Потом спросил: – Ты надолго приехал?
– К сожалению, нет. Переговоры еще продолжаются. Просто представился случай приобрести кое-какую недвижимость.
– Для будущих наследников? – добродушно произнес Поль.
Максимилиан улыбнулся.
– Об этом я еще не думал. Кстати, как поживает мадам де Ла Реньер?
– Неплохо. Вернее сказать – как всегда.
– А… Элиана?
На лице Поля появилось озабоченное выражение.
– Не знаю, как и сообщить… Вот уже два года, как мы ничего о ней не знаем.
– Два года? – переспросил Максимилиан. – Но… каким образом? Что-то случилось?
– Да, то есть я точно не знаю. Элиана уехала от нас, внезапно, ничего не сказав, и мы не сумели ее отыскать. Сам понимаешь, насколько трудно найти человека в Париже.
– Но существовала какая-то причина? – продолжал допытываться Максимилиан.
Поль замялся.
– Тебе известно, что я не люблю вмешиваться в такие дела, но, по-моему, они повздорили с Шарлоттой, и, кажется, моя жена вела себя не лучшим образом.
– Я могу с нею поговорить? Она у себя?
– Да. Но предупреждаю, Макс, это всего лишь мои предположения.
– Не беспокойся, я не скажу ничего лишнего.
Максимилиан постучал к Шарлотте и, получив ответ, вошел в комнату. Женщина сидела спиною к нему, за бюро, и что-то писала. Хотя, когда она медленно повернула голову, на ее лице отразилось удивление, Максимилиану показалось, что Шарлотта ожидала его появления.
Они смотрели друг на друга. Невзирая на то, что Шарлотте было уже тридцать пять лет, сейчас она выглядела, пожалуй, лучше, чем когда-либо. Прежде ее чрезмерная худощавость и угловатость казались недостатком, но теперь это молодило ее. Она словно остановилась на определенной возрастной отметке и более не старела. Все те же глубокие серые глаза, легкий слой румян на щеках, чуть подвитые пряди русых волос и спокойная уверенность движений. Но взгляд выдавал ее годы, взгляд, в котором не было ни кокетства, ни молодого задора. «Женщина неопределенного возраста» – вот что можно было о ней сказать.
А Шарлотта в свою очередь думала о стоящем перед нею мужчине. Как она и предполагала, Максимилиан мало изменился: красиво вьющиеся светло-каштановые волосы, благородная осанка, а глаза, как осеннее небо после дождя, – чистые и чуть печальные. Но если прежде выражение его лица выдавало утонченные чувства и какие-то смутные желания, то теперь он полностью владел собой. И еще в его манерах появился оттенок солидности, что несколько не вязалось с моложавым видом.
Шарлотта протянула ему свою легкую и в то же время по-мужски твердую руку.
– С возвращением, Максимилиан.
– Лучше просто с приездом.
– Так вы ненадолго?
– Скорее всего так.
– Софи с вами?
– Да, она приехала вместе со своей дочерью.
– Девочке, должно быть, лет пять или шесть? Она, наверное, прехорошенькая?
Максимилиан пожал плечами.
– По-моему, такая же, как все дети.
– Похоже, вы не очень любите детей, – заметила Шарлотта.
– Я к ним просто равнодушен.
– Но когда-нибудь вам придется завести своих. Не сегодня-завтра восстановят титулы, и вам понадобится наследник.
– Что ж, – спокойно произнес он, – всему свой срок. «Похоже, он нисколько не боится времени, – подумала Шарлотта, – и жизненная дорога кажется ему усыпанной звездами. Этакий земной Млечный Путь».
– Я хотел спросить об Элиане, – осторожно начал Максимилиан. – Поль сказал, она исчезла?
– Да, я приложила все усилия для того, чтобы ее разыскать, но безуспешно.
Она выглядела не на шутку расстроенной. Максимилиан сделал паузу. Затем произнес:
– Я ее видел.
– Элиану? Вы? – с искренним волнением переспросила Шарлотта. – Но где? И когда?
– Два дня назад. В Опере.
Максимилиан не лгал. Он действительно видел Элиану в театре на опере модного в те времена композитора Гретри. Это произошло совершенно случайно. Максимилиан с Софи сидели в ложе, а Элиана и ее спутник занимали более скромные места, и все же он сумел ее разглядеть. Она была одета в белое атласное платье, собранное на груди мелкими складками, пышные волосы стягивала лента того же цвета, на обнаженных руках красовались серебряные браслеты. Сидящий рядом с нею мужчина своей смуглой кожей и чеканным профилем напоминал итальянца; в его лице была какая-то особая притягательность и твердость.
108 
