88 
– Неужели? Если мне не изменяет память, этим средством пользовался лудэр. По-моему, уважаемый Кристоф путает меня с одним из его представителей. И, простите, где доказательства?
– Вы правы, – невозмутимо ответил колдун, – доказательств, которые можно предъявить на Совете, нет. Кроме мертвого тела ученика.
– Зачем мне убивать твоего молокососа?! – с искренним возмущением воскликнул асиман.
– Я предупреждаю, Амир, – резко оборвал Кристоф поток его «праведного» гнева. – Если кадаверциан неожиданно начнут умирать или пропадать без вести, я знаю, с кого спросить за это.
Асиман вдруг приподнялся, уставился на колдуна с бешенством и произнес хрипло:
– Ты смеешь мне угрожать, галльский ублюдок?!!
– Господин ар Рахал! – предостерегающе произнес ревенант.
Кристоф так же медленно встал, и теперь враги с ненавистью смотрели друг на друга через стол. Казалось, еще мгновение, и они бросятся в драку.
– Ты понял меня, асиман? Если «Могильная гниль» появится снова – все твои ученики пойдут на корм моим бетайласам.
– Господин Альбьер! Прошу вас.
В воздухе повеяло магией. По рукам Амира пробежала мгновенная огненная волна. И тут же вокруг некроманта колыхнулось зеленое облако.
– Остановитесь. – В голосе ревенанта послышалась угроза. Пока еще отдаленная.
Каждый из присутствующих почувствовал волну мощной невидимой силы, хлестнувшей со стороны Судьи. Она накрыла обоих врагов, потушила огонь в руках асимана и развеяла колдовскую зелень подле кадаверциана. Дона не сдержала облегченного вздоха – ревенант воспользовался своим умением нейтрализовывать магию кровных братьев.
– Вынужден напомнить, – ледяным тоном произнес господин Белов, – для того, чтобы вы могли общаться, здесь нахожусь я. Хотите выяснять отношения – делайте это цивилизованно.
Прошло несколько томительных секунд, прежде чем Амир медленно опустился на свое место. Кристоф тоже сел.
Больше желающих высказать свои претензии к другим кланам не нашлось.
– Итак, господа, – произнес Судья спокойно, словно только что не произошло неприятного инцидента, – мое решение. Совет не считает возможным оказывать помощь клану Асиман в поисках пропавшего представителя.
Разъяренный Амир вскочил, грохнув стулом по полу и стремительно вышел из зала, оглушительно хлопнув дверью. Фелиция тяжело вздохнула. Соломея зашептала что-то на ухо брату. Рамон усмехнулся. А ревенант продолжил, словно не заметил выходки асимана:
– Далее, повторю еще раз. Совет не намерен каким-либо образом влиять на внутренние противоречия клана Нахтцеррет. А также считает обвинения Миклоша Тхорнисха в адрес Фелиции Даханавар необоснованными.
Господин Бальза состроил высокомерно-пренебрежительную гримасу, но взгляд, которым он наградил ревенанта, был полон злобного раздражения.
– И последнее. Прошу Кристофа Кадаверциана впредь воздерживаться от необоснованных обвинений и угроз в адрес представителей других кланов, если он желает по-прежнему входить в состав Совета. Это все на сегодня. Доброй ночи, господа.
Судья собрал документы, лежащие на столе, и в полной тишине покинул зал.
Глава 19
Плач гиены
Мы живем в такое время, когда абсолютно бесполезные вещи являются единственно необходимыми.[50]
4 января
Господин Бальза проводил время в маленькой обсерватории, располагавшейся на вершине одной из четырех готических башен «Лунной крепости». Он пришел сюда, едва стемнело. Ночь выдалась облачной, и телескоп так и остался не расчехленным. Впрочем, сегодня звезды не слишком интересовали Миклоша.
Нахттотер страдал от мигрени.
Это выматывало тхорнисха. Устроившись на маленьком диванчике и положив на лоб влажное полотенце, он уже несколько часов пытался уснуть хотя бы на пять минут. Но ничего не получалось.
Бальза не мог думать ни о чем, кроме возвращения клана Иллюзий. Лечебные заклинания, которыми он окружил ученика, пожирали силы, но Йохан не выздоравливал. Ранение оказалось очень серьезным, и жизнь в ландскнехте едва теплилась. Чумной собирался отправиться к праотцам.
Нахттотер услышал мягкие шаги Норико, и через несколько мгновений она подошла к лестнице в обсерваторию, окутав Миклоша ароматами свежих персиков и утонченной водяной лилии.
– Я завершила последние приготовления, господин.
Глава клана снял полотенце, сел, задумчиво потер виски и обратил взгляд на невозмутимую японку. Ее волосы были собраны на затылке в сложную прическу, украшенную двумя костяными заколками времен начала сёгуната Токугавы. Голубое шелковое платье и мягкие тапочки того же цвета оказались идеально чистыми, хотя подготовка к ритуалу была сопряжена с большим количеством крови и смертей.
88 
