Последние отзывы

  135  

А на исходе четвертого месяца в контору заявился неприятный сюрприз. Без предупреждения, без звонка - просто к воротам однажды подъехала иномарка с тонированными стеклами, из которой выбрались четыре неразговорчивых мужика с квадратными плечами.

Комбинат сразу затих, как птицы перед бурей. Народ попрятался кто куда, оставив незадачливого директора наедине с недовольными братками.

– Здорово, додик, - лениво кивнул самый пузатый и краснолицый. - Ты что ж это - за Винни-Пуха меня держишь, а?… Думаешь, у меня опилки в башке?…

Каширин непонимающе моргнул. Никакой вины он за собой не помнил. Но авторитет Толя Костров, он же Костер, бывалый урка, уже три года держащий этот район, никогда раньше не заявлялся на комбинат лично, так что вряд ли тут какой-то пустяк…

– Случилось что-то, Анатолий Сергеевич? - старательно вытаращился он.

– Япона мать, ну что ты мне тут дурочку строишь? - устало вздохнул Костер. - Наличман где?

– Какой?…

– Такой. Ты у меня занимал?… ы-мм… - на миг задумался он. - Ах да, не ты, а тот жмурик, что до тебя тут распоряжался… Ну, мне это до жопы. Теперь долг на тебе, понял, додик? - похлопал Каширина по щеке Костер. - Когда пришлешь?

– А сколько?…

Костер с удовольствием сказал, сколько. Каширин невольно застонал:

– Анатолий Сергеевич, да как же… Да это ж весь комбинат под откос… Да мне же тогда лапу сосать придется…

– Не хочешь лапу - соси что-нибудь другое, - спокойно ответил Костер, разворачиваясь к машине. - А только наличман чтоб завтра к обеду был. Или зарою.

Каширин остался стоять столбом, с ненавистью провожая взглядом уезжающих братков. Расяев умудрился напакостить даже из могилы.

Ну вот где, спрашивается, ему за сутки достать такую сумму? Комбинат заложить - и то едва-едва наберется…

Сделав несколько звонков, Каширин погрузился в мрачные раздумья. Он понятия не имел, зачем Расяев связался с Костром, зачем залез в такие неподъемные долги и из каких денег собирался расплачиваться. И он понятия не имел, чем станет расплачиваться сам.

Как следует все обдумав, Каширин напился вдрызг.

Утром, едва продрав глаза и кое-как справившись с непереносимым похмельем, он принялся бродить по квартире заводной игрушкой, открывая все ящики и роясь в карманах пиджаков. Он искал деньги. Или ценные бумаги. Хоть что-нибудь, чем можно будет расплатиться с Костром.

Но вместо этого он нашел кое-что еще.

Выдвинув нижний ящик письменного стола, Каширин довольно долго смотрел на мятую коричневую бумажку, словно пытаясь вспомнить, что это такое и откуда оно тут взялось.

Дрожащая рука потянулась к находке. Очень-очень медленно. Очень-очень нерешительно. С первого раза ухватить листок не удалось - попытку пришлось повторять трижды.

Как и в прошлый раз, поблизости нашлась ручка.

На миг затаив дыхание, Каширин с трудом вывел: «Анатолий Костров».

Под ногами что-то затрепыхалось. Каширин обреченно опустил глаза и увидел, как тень отделяется от ног и уносится по полу, исчезая прямо под дверью.

Часы мерно тикали, отмеряя минуту за минутой. Каширин налил стакан самого дорогого коньяка и уселся напротив входной двери. Он ждал возвращения посланца. На сей раз его уже не мучил страх - в голове воцарилась какая-то ледяная уверенность.

Тень вернулась в ожидаемое время. Она еще больше потемнела - теперь ее можно было принять за пятно от пролитых чернил.

Каширин по-прежнему держал в руке стакан. Он так ни разу и не отхлебнул. Все время, пока неестественно черная тень подползала к ногам, хозяин не отрывал от нее взгляда.

Потом он выпил весь коньяк залпом.

Анатолий Костров скончался точно так же, как и Виктор Расяев. Смерть наступила быстро и неожиданно, вызвав немалое волнение в определенных кругах. Костер не оставил преемника, и за его место тут же начали воевать. Люди покойного разделились на три враждующих лагеря, каждый - со своим претендентом. На запах добычи подтянулись и соседи, не желающие упускать возможность урвать что-нибудь ценное.

Конечно, в этом шуме и беспорядке никто уже не вспоминал о скромном производителе лаков и красок.

Но Каширина это мало радовало. Фирму он полностью передоверил управляющему, а сам крепко запил, стараясь как можно больше времени проводить в пьяном забытье.

Квартира покрылась пылью и пустыми бутылками. Хозяин выбирался из нее только по вечерам - до продуктового, расположенного, по счастью, в том же подъезде. На улице он вообще перестал показываться - чернильно-черная шевелящаяся тень, постоянно лежащая у ног, заставляла эти самые ноги дрожать и подкашиваться.

  135