Особенно,... 
103 
Он пил с десяти утра в забегаловке в такой глухомани, что ее никогда не нашел бы тот, кто не знал, где это. Владельцы намеренно оставили свое заведение без названия. Тут не всех посетителей знали по именам, и никто не совал нос в чужие дела.
Шлепа долго играл на бильярде и проигрался вдрызг. Потом женщина без одного переднего зуба и с колечком в носу отвергла его предложение купить ей выпивку. Она посмотрела на его уши и расхохоталась.
— Я не настолько хочу пить.
Потом Шлепа выполз, спотыкаясь, из бара, спрашивая себя, какого черта он так напился. Выпивка никогда не поднимала ему настроения. Шлепа становился мрачным и злым. Чем больше он пил, тем больше портился его характер. В этот вечер он напился до чертиков.
Раздражение достигло наивысшей точки, когда Шлепа добрался до дома своего знакомого, у которого он ночевал.
— За тобой уже приходили, приятель. — Парень, имени которого Шлепа именно сейчас никак не мог вспомнить, загораживал ему вход своим костлявым телом и разговаривал с ним через проржавевшую сетку, неприятно напоминавшую Уоткинсу о том, как редко друзья навещали его в тюрьме.
— Кто приходил?
— Помощники шерифа. Днем, часа в четыре. Моя старуха чуть не обделалась.
Ну еще бы! У нее же в ванной лаборатория по производству метадона.
— Они сказали, зачем я им сдался?
— Не-а. Но когда они уже усаживались в патрульную машину, я слышал, как они упоминали Хойла. В общем, моя старуха сказала, что ты не можешь больше здесь оставаться, Шлепа. Прости, парень, такие дела…
Шлепа остался на улице. Мало того, еще и шериф со своими овчарками его ищет. Ну почему они не оставят его в покое? Вот так всегда с ним.
К дракам его приучил отец, который бил его регулярно, а этом подключились братья и сестры, дразнившие его из-за оттопыренных ушей. Их издевки были безжалостны. И Шлепа научился отбиваться так же яростно. Он принадлежал к клану вспыльчивых горячих драчунов, которые при каждом удобном случае пускали в ход все, что оказывалось под рукой, — кулаки, ноги, зубы.
И все это тяжелое наследство бурлило в нем теперь, когда он ехал на своем мотоцикле. Все его имущество уместилось в ящике за сиденьем. Шлепа старался думать спокойно, но его мозг, затуманенный дешевой выпивкой, не подчинялся. А это было очень некстати, потому что ему требовалось принять несколько важных решений.
Для начала надо решить, где он теперь будет жить. У родственников? Они расползлись по всей Южной Луизиане, и никого из них он не жаловал. Дядя был похож на покойного отца, а Шлепа ненавидел этого сукина сына. У всех его родственников были дети, которые действовали Шлепе на нервы. Поэтому Шлепа и скитался по друзьям. Их у него было немало. И вот теперь его вышибли из уютного местечка. Скоро об этом все узнают. Он превратится в изгоя. Никто из приятелей не пустит его к себе.
Но зачем приходили помощники шерифа?
Шлепе не хотелось думать о самом плохом, но дураком-то он не был. Они упоминали Хойла, и Шлепа не сомневался, что говорили они о младшем Хойле.
Наверняка ему помогло это… как его… подсознание. В общем, то самое, что заставляет мозги срабатывать до того, как вы успеете все обдумать. Именно подсознание привело его на дорогу, ведущую к особняку Хойлов.
Точно, вот он, их особняк, среди таких красивых дубов, что они казались искусственными. Солнце садилось позади дома, освещая его золотистым сиянием. Здесь бы мог разместиться целый городской квартал. Шлепа ехал по дороге вдоль белой ограды, которая выглядела совершенно безопасной. Но он не стал бы спорить на то, что по ней не пропущено электричество.
Сукины дети! Считают себя хозяевами мира. Живут они и вправду шикарно.
Проезжая мимо дома во второй раз, Шлепа увидел, как Крис Хойл сбежал по ступенькам и уселся в свой серебристый «Порше». Уоткинс нажал на газ, чтобы его не обвинили в том, что он шпионит. К счастью, выехав за ворота, Крис свернул в противоположную от Шлепы сторону. Уоткинс развернулся и поехал за ним на безопасном расстоянии.
Хойл-младший отъехал не так далеко от дома и свернул в открытые ворота. Дом, стоявший в глубине, был куда меньше, чем у Хойлов, но намного красивее. И само место было просто замечательным, Шлепа и не видел раньше такой красоты.
Из дверей дома вышел Бек Мерчент, прихлебатель Хойлов, и уселся в «Порше». Шлепа снова нажал на газ и проехал мимо дома Мерчента, чтобы эти двое его не заметили. Он улыбнулся навстречу горячему ветру, бившему в лицо. Что бы они ни запланировали на этот вечер, их планам не суждено будет сбыться.
103 
