17 
За прекрасным ужином и бокалами коллекционного вина второстепенные дипломаты Германии и России заложили первый камень в фундамент будущей войны. Растроганный Астахов заверил советника Шнурре, что немедленно сообщит в Москву все услышанное за столом.
29 июля немецкий посол Шуленбург получает через курьера запись разговора в ресторане и требование – проверить реакцию советского правительства, предложить переговоры с учетом всех интересов СССР от Балтийского и Черного морей.
31 июля в телеграмме, направленной в Москву Шуленбургу, впервые появились слова «срочно, совершенно секретно». Вайцзеккер торопит Шуленбурга, требуя как можно скорее добиться приема у Молотова и выяснить, наконец, связь между разговором в ресторане за бокалом рейнского вина и позицией Сталина.
Немцы нервничают. Они знают, с кем имеют дело. Архивы тайной полиции Берлина, Гамбурга и Франкфурта-на-Майне хранят много примеров тех методов, которые Страна Советов считает совершенно обычными в дипломатической практике.
Еще первый советский посол в Германии Иоффе, нисколько не смущаясь, прямо в посольстве раздавал оружие коммунистическим боевикам для осуществления пролетарского восстания. Работники посольства с дипломатическими паспортами в кармане открыто взяли на себя роль боевых инструкторов «рабочих дружин», завезя на территорию Германии боевиков со всего света.
Немцы знают, что когда речь идет о создании всемирной коммунистической империи, от русских можно ожидать чего угодно. И вот сейчас разведка, а также немецкий посол в Париже фон Велцек докладывают, что СССР, Англия и Франция перевели переговоры в чисто военное русло, где уже начальники штабов будут отрабатывать детали по быстрейшему уничтожению Германии. Причем французскую делегацию должен возглавить генерал Демон – бывший начальник штаба знаменитого Вейгана.
Немцы, несмотря на обилие информации, не понимали, что Советы ведут переговоры частично по инерции, частично – для отвода глаз.
Выдвинутый советской стороной термин «непрямая агрессия» допускал столь широкое толкование, что давал СССР формальное право оккупировать любую страну по усмотрению Сталина. «Непрямая агрессия » – это была очередная сталинская новинка, с помощью которой вождь модернизировал свою знаменитую доктрину «малой кровью на чужой территории».
В преамбуле проекта договора поминался агрессор, который теперь мог быть и «непрямым». Англичане и французы этого термина совершенно не понимали. Советская же сторона яростно на нем настаивала, поскольку Сталин указал, что именно в этом термине и заключается вся суть проблемы.
Шуленбург, бомбардируемый отчаянными телеграммами из Берлина, пытается добиться приема у Молотова, но не видит в Москве тех лучезарных улыбок, которые расточали Астахов с Бабариным в Берлине.
Только 3 августа он встречается с Молотовым. Инструкции Риббентропа и Вайцзеккера требуют от посла перевести переговоры с русскими в область «конкретных» договоренностей и добиться согласия Сталина на государственный визит в Москву рейхсминистра Риббентропа. Астахову уже намекали в Берлине, что Германия приглашает СССР совместно «решить судьбу Польши», и Астахов, как всегда, ответил лучезарной улыбкой. Но Молотой сдержан. Советский Союз и так уже сделал много. Теперь пусть немцы проявляют инициативу, тем более, что до 1 сентября осталось менее месяца. «Мы не спешим», – заметил в Берлине Риббентроп улыбающемуся Астахову, но по дергающемуся лицу рейхсминистра было видно, как он неумело блефует – времени у немцев уже нет. Сейчас они ринутся в объятия СССР и угодят в подготовленную Сталиным ловушку.
Молотов принимает Шуленбурга более чем холодно. Да. СССР заинтересован в улучшении советско-германских отношений, но пока со стороны Германии он видит одни «благие намерения». Нарком напоминает послу об Антикоминтерновском пакте, о поддержке Германией Японии во время советско-японского конфликта у озера Хасан, об исключении Советского Союза из Мюнхенского соглашения. У Шуленбурга возникает впечатление, что русские вовсе не хотят никакого соглашения с Германией, а все еще надеются договориться за немецкой спиной с западными союзниками.
Уныние, охватившее немцев, рассеивается Астаховым. В разговоре со своим приятелем Шнурре советский дипломат уверяет экономического советника, что нет никаких причин для волнений. Молотов согласен обсудить с немцами все интересующие их вопросы, включая вопрос о Польше. Он только просит не спешить, а действовать постепенно. Ведь и господин рейхсминистр Риббентроп подчеркивал то же самое: не спешить, действовать постепенно.
17 
