Последние отзывы

  19  

Но в основном атмосферу рубки создавал Уайк.

Уайк был для них всех «Капитаном», и они воспринимали его только так. Разумеется, у него была какая-то своя жизнь и до того, как он отправился в космос и взялся за поиски с таким непреклонным упорством, что никто не мог с ним в этом сравняться. Несомненно, он где-то родился, рос в семье, жил, смеялся, любил. Конечно, у него было такое прошлое, но оно осталось неведомым для спутников капитана. Это был его четвертый полет, а двадцать лет в космосе — долгий срок для любого человека. Капитан был невысок, крепок и обладал железным характером. Он почти не улыбался, даже если бывал пьян, а это случалось редко. В нем бурлила энергия. Даже когда Уайк стоял неподвижно, устремив глаза на приборы, казалось, что он заряжен электричеством, полон напряжения, готов к неожиданному действию.

Да, рубка была непохожа на остальные помещения корабля. За ее стенами можно было шутить над тем, что увело их от родины на световые годы, над обманчивой надеждой, изменявшей им в каждом мире, где они успели побывать. В других помещениях люди могли отдохнуть и, хотя бы ненадолго, забыться.

В рубке не отдыхали, не забывались.

Арвон держался в стороне. Он был здесь чужим и своим стать не мог, как бы ему этого ни хотелось.

— Приступайте, Дерриок, — сказал капитан сдержанным, но полным энергии голосом. — Через одиннадцать часов мы будем готовы для вас.

Дерриок взглянул на Сейехи:

— Обычная процедура?

Вычислитель кивнул.

— Мы облетим наиболее подходящую планету в пяти милях от ее поверхности. Приборы приготовлены для полной разведки, возможной на этой высоте, и зарегистрируют плотность населения, радиоволны, всевозможные излучения энергии. Сперва мы делаем оборот по экватору, потом через полюса. Я настроил вычислительные устройства на общий анализ получаемых данных.

— Мне понадобятся карты, — сказал антрополог.

— Вы их получите. Что-нибудь еще?

Антрополог заложил руки за спину.

— Да. После того как ваши машины доложат, что на планете отсутствует так называемая разумная жизнь…

— Вы хотите сказать «если они доложат»? — прервал его капитан.

Дерриок пожал плечами.

— Пусть будет «если», — поправился он без особой убежденности в голосе. — Если произойдет неизбежное, я хочу, чтобы Хафидж пролетел над планетой как можно ниже и дал мне возможность убедиться своими глазами. Всегда существует математическая вероятность культуры, не знающей потребления высоких энергий. И мне следует на нее посмотреть, прежде чем мы в нее ворвемся.

— Это все?

— Пока все, — Дерриок повернулся к капитану. — Вы поставите защитные экраны, Уайк?

— Я не собираюсь рисковать.

— Прекрасно. Пойдемте, Арвон, надо выпить перед работой.

Они вышли из рубки и направились к бару — небольшой нише в стене. Дерриок достал бутылку, два стакана, и они выпили.

Арвон почувствовал, что вино приободрило его, и обрадовался. Он старался не думать о предстоящем разочаровании. Но с каждым годом надежда гасла и пессимизм Нлезина, становившийся все более невыносимым, был вполне объясним.

Хоть бы все планеты до единой были необитаемы! Все-таки было бы легче.

— Почему вы отправились в этот полет? — неожиданно спросил Дерриок, наполняя второй стакан. — Ведь, кажется, дома вам жилось неплохо?

Арвон улыбнулся, вспоминая. Большая загородная вилла, гобелены, книги, уют. И города, театры, женщины…

— Слишком хорошо, — ответил он.

Дерриок залпом выпил полстакана.

— Я вас не понимаю, — сказал он откровенно.

— Значит, мы квиты.

— А ведь мы никогда не найдем того, что ищем, — сказал антрополог.

— Должны найти. Ничего другого нам не остается.

— Снова лелеете надежды, Арвон?

— А чем это плохо?

Корабль продолжал свой путь. Он пронзал невообразимую тьму, стремясь навстречу свету.

Навстречу желтому солнцу, по бокам которого было еще два солнца — одно поближе, другое далеко.

Система Альфы Центавра, находящаяся на расстоянии в четыре световых года от мира, именуемого Землей.

6

Колрак сидел в одиночестве, уносясь мыслями в неизвестный мир под кораблем. Он не любил оставаться один в такие часы ожидания, но Хафидж был занят, а только с ним Колрак чувствовал себя просто и легко.

«Наверное, причина в звездах, — думал он о Хафидже. — Он долго смотрел на звезды, а так зарождается мудрость».

  19