Последние отзывы

  100  

Неделя перед Великим постом всегда приносила колоссальный доход. К ночи в дом набивались клиенты, желающие расслабиться после светских балов и приемов и отдохнуть от собственных жен. Приезжих в эти дни тоже было намного больше, чем обычно. Мужчины от восемнадцати до восьмидесяти стремились попасть в лучший бордель самого веселого города страны.

В эти вечера Руби обычно стояла на галерее над главным салоном. Со своего идеального наблюдательного пункта она следила за тем, как вышколенный персонал работал без устали. Попыхивая сигарой и потягивая коньяк, Руби мысленно прикидывала, какова сегодняшняя прибыль, и, довольная подсчетами, удовлетворенно улыбалась.

Улыбка сползла с ее лица, когда она увидела входящего в зал Пинки Дюваля.

Ни с кем не заговаривая, он подошел к бару, заказал выпить, опрокинул рюмку одним махом и сразу заказал вторую. Ну и потеха, усмехнулась про себя Руби, а еще считается тонким знатоком вин. Но Пинки, очевидно, было наплевать на репутацию гурмана: он хлестал виски рюмку за рюмкой, будто матрос, сошедший на берег после полугодового плавания.

Руби сделала знак одной из девушек. Эта пышная блондинка была одной из самых шикарных у Руби. Дочь американского дипломата, она много путешествовала со своими родителями, училась в престижнейших школах самых разных стран. Она свободно говорила на нескольких языках, причем на любую тему. Могла изобразить из себя чопорную ученую даму или разудалую кокетку. Ее фантазии в работе с клиентами не имели пределов, за исключением садомазохизма. Для нее не существовало никаких предрассудков, к сексу она относилась как к искусству, оттачивая способы, изученные ею в те времена, когда она постигала иностранные науки (правда, на свой лад).

Однажды в Бирме – когда эта страна еще так называлась – произошел неприятный инцидент, в котором оказались замешаны девушка и один из высших правительственных чинов. В результате ее отца уволили с дипломатической службы. Он, в свою очередь, отрекся от дочери. Без денег и со скандальной репутацией, она выбрала единственно возможную для себя карьеру и ни разу не пожалела о своем выборе. Клиенты платили за нее очень дорого. Даже после вычета полагающегося хозяйке процента, у девушки оставалось более чем достаточно. Она выглядела намного моложе своих тридцати лет и могла заткнуть за пояс молоденьких товарок. В доме Руби она жила под именем Исобель.

Сегодня вечером Пинки был легкой добычей. Переговоры у стойки бара заняли не больше минуты. Он и блондинка стали подниматься по широкой лестнице. На площадке их перехватила Руби.

– Добрый вечер, Пинки. – Руби ненавидела и презирала Дюваля, но тем не менее послала ему обезоруживающую улыбку.

Он относился к ней не лучше, а сейчас еще был явно раздражен тем, что приходится разговаривать.

– Руби.

– Ты не был у нас с тех пор, как Бардо изуродовал мою девушку. Мы польщены тем, что ты почтил нас своим присутствием.

Он пропустил выпад мимо ушей.

– Твой бизнес процветает. Впрочем, на шлюх всегда будет спрос.

Глаза Руби злобно блеснули, губы презрительно скривились.

– Конечно. Потому что всегда найдутся мужчины, которые могут получить женщину только за деньги. Тем более удивительно видеть здесь сегодня тебя. Твоя жена не в настроении? Реми не желает одарить тебя сегодня ночью своим вниманием?

Ее язвительность была сполна вознаграждена. У Пинки на виске забилась голубая набухшая вена, он резко отвернулся и дернул за собой Исобель.

В бытность холостяком Пинки заходил в заведение Руби Бушеро несколько раз в неделю. Женившись, стал появляться реже, но все же был здесь постоянным гостем. Иногда ему хотелось оттянуться, расслабиться; но никогда еще Руби не видела его таким дерганым, как сегодня. Интересно.

– Мисс Руби.

Она обернулась. Рядом стояла служанка, служившая в доме еще с тех пор, как Руби была маленькой девочкой.

– Вы велели позвать вас, когда бедный ягненок проснется, – мягким, певучим вест-индским говорком сказала женщина.

Они прошли по галерее, свернули направо и оказались в задней части дома, у двери небольшой, скрытой от посторонних глаз комнаты.

– Как она? – спросила Руби, поворачивая ручку.

– Она очень напугана.

Комната хоть и была хорошо обставлена, для приема посетителей не годилась. Обычно ее использовали для заболевших девушек, чтобы другие не заразились; или же сюда помещали новеньких, которые спали здесь, пока их обучали правилам поведения в доме.

  100