Эта просьба заставила се подчиниться, тогда, как все мои вопросы не произвели ни малейшего эффекта. Ее рука поднялась, и кабинет залил яркий свет.
Волосы Джослин влажными прядями цеплялись за шею и лицо, а одежда так сильно помялась, словно ей пришлось долгое время просидеть в жарком, тесном месте. Она шмыгнула носом и вытерла его тыльной стороной ладони.
– Что случилось, Джослин?
– Вы просто позволили им слинять! – В ее голосе звенела ярость.
– Кому? Спросила я, сбитая с толку.
– А мне казалось, что вы другая.
– В каком смысле?
– Всем наплевать. Я слышала, как фараоны обмениваются шуточками. Ржут вовсю. Ах, твою мать, еще один дохлый байкер. Скатертью дорога, говорили они. Пусть эти отбросы друг друга перестреляют, нам же дешевле обойдется.
– О чем вы говорите? – Внезапно у меня пересохло во рту.
– Да эти копы просто козлы. «Росомахи», мать их. Тьфу ты! – Она с презрением сплюнула. – Больше смахивают на придурков.
Меня ошеломила сверкающая в ее глазах ненависть.
– Скажите мне, что вас огорчило?
Последовало долгое молчание, пока Джослин изучала мое лицо. Ее пристальный взгляд словно пытался захватить мой образ для дальнейшей проверки на психическую стабильность.
– Он не заслужил такой смерти. Ни хрена ничем не заслужил. – На французском эти ругательства звучали странновато.
Я произнесла как можно спокойнее:
– Если вы не объясните, то я не смогу вам помочь.
Она помедлила, принимая окончательное решение, затем полные ярости глаза остановились на мне.
– Джордж Дорси не убивал старика.
– Чероки Дежардена?
Она пожала плечами вместо ответа.
– Откуда вы знаете? Джослин нахмурилась:
– Да любой умный человек понял бы это.
– Звучит не очень убедительно.
– Настоящий механик сделал бы все как надо.
– Что вы хотите этим ска…
Она оборвала меня:
– Вам нужна, правда или нет?
Я молча ждала.
– Той ночью я была там. – Она судорожно сглотнула. – Я только собиралась уходить, как перед дверью появился какой-то парень, так что я вернулась в спальню. Они с Чероки начали разговаривать, сначала по-дружески, но довольно скоро я услышала крики, затем шум и звуки ударов. Я поняла, что случилась беда, поэтому спряталась в шкафу. L.
– Почему вы были там, Джослин?
– Чероки собирался устроить меня в монастырь, – усмехнулась она.
– Прошу вас, продолжайте.
– Я сидела в шкафу на корточках, пока все не успокоилось. Потом я подумала, что тот парень ушел, и стала вылезать. Именно в ту минуту и раздался выстрел. Матерь Божья!
Ее глаза остановились на чем-то за моим плечом. Оставалось только догадываться, что она сейчас вспоминала.
– Потом я услышала, как этот парень раскрывает ящики и расшвыривает все вещи. Я подумала, что это наркоман, который ищет героин Чероки, и почти описалась от страха, потому что знала, где Чероки хранил дурь. В спальне. Учуяв дым, я поняла, что пришло время уносить оттуда задницу, несмотря на всяких там наркоманов. Я разбила окно, спрыгнула в переулок и побежала за угол. А теперь самое странное. Когда я обежала здание и посмотрела на дом, тот наркоша все еще торчал перед входом, роясь в грязи. Потом на дороге появилась машина, и он пустился наутек.
– Что он искал?
– Откуда мне, черт возьми, знать?
– Тогда что вы знаете?
– Я немного подождала, на случай если он вздумает вернуться, а потом покрутилась на том месте, пошарила слегка.
Последовало долгое молчание. Но вот она сдернула с плеча ремешок сумки, покопалась внутри и вытащила маленький плоский предмет.
– Я нашла это там, где сидел на корточках тот парень. – Она вручила мне свою находку.
Я раскрыла аптечный пакет и вынула фотографию, оправленную в рамку из дешевой пластмассы. Два человека беспечно улыбались с забрызганного кровью снимка, стоя плечом к плечу, дружески переплетя пальцы соприкасающихся рук. Справа возвышался Чероки Дежарден, крепкий, как молодой дубок, и полный жизни.
Когда я увидела человека, стоящего слева, от неожиданности у меня перехватило горло, дыхание стало прерывистым. Джослин о чем-то говорила, но я не слышала.
– …когда фары осветили его, он рванул, как заяц.
Я лихорадочно думала. Перед глазами вспыхивали картинки.
– …какого черта ему сдалась эта штука? Но попробуй, разберись, что там творится в этой напичканной героином башке.