2 
— Все ясно. Вы просто не помните, что писали их.
— Да, не помню. Потому что я не делала этого. Я бы никогда не стала писать ничего подобного. Это полная чепуха.
— Ну… — Тук-тук. — Это еще как сказать. «Май уже на носу» — что будет в мае?
— Первого мая мой день рождения.
— Это, значит, через неделю? Через неделю и один день. И вам исполнится?..
— Семнадцать, — выдохнула Ханна.
Она увидела, как психотерапевт взял еще один листок — она уже знала какой. «Не доживешь до семнадцати».
— И вы уже в выпускном классе? — удивился Пол.
— Ага. В детстве мама учила меня дома, а потом отдала сразу в первый класс вместо детского сада.
Пол кивнул.
«Наверное, решил, что я будущая карьеристка», — подумала Ханна.
— Вам никогда… — Пол сделал тактичную паузу, — вам никогда не приходили мысли о самоубийстве?
— Нет. Никогда. Я бы никогда не сделала ничего подобного.
— Хмм… — Пол нахмурился, уставившись в записки.
Молчание затянулось, и Ханна принялась разглядывать кабинет. Это была обычная комната, но обставленная так, как положено приемной психотерапевта. Здесь фермы разделяли долгие мили, а городов было раз-два и обчелся. Так же дело обстояло и с психологами — вот почему Ханна пришла именно сюда. Пол Уинфилд был один на всю округу.
На стенах его кабинета были развешаны дипломы, полки книжного шкафа были заставлены книгами и какими-то безделушками. Вот резной деревянный слоник. Полузасохшее растение. Фотография в серебряной рамке. Здесь была даже настоящая кушетка.
«И что же, мне придется на нее лечь? — спросила себя Ханна. — Нет уж, не думаю».
Зашелестела бумага: Пол отодвинул записки в сторону.
— У вас нет ощущения, что кто-то пытается навредить вам? — мягко спросил он.
Ханна закрыла глаза.
Конечно же, она чувствует, что кто-то пытается причинить ей зло. Но ведь так и положено при мании преследования. И это доказывает, что она сумасшедшая.
— Иногда у меня возникает ощущение, что меня преследуют, — прошептала она наконец.
— Кто?
— Я не знаю. — Ханна открыла глаза. — Что-то странное и сверхъестественное. Оно пытается добраться до меня. И еще у меня бывают сны об апокалипсисе.
Пол моргнул:
— Апок…
— О конце света. Во всяком случае, мне так кажется. О том, что наступает какая-то ужасная битва… какое-то огромное последнее сражение. Между силами… — Ханна заметила, что Пол пристально смотрит на нее. Она отвернулась и обреченно продолжила: — Между силами добра… — она подняла одну руку, — и зла. — Ханна подняла другую руку. Затем обе ее руки бессильно опустились на колени. — Итак, я сумасшедшая, верно?
— Нет, нет, нет. — Пол повертел в руках карандаш, а потом похлопал себя по карману: — У вас случайно не найдется сигареты?
Ханна взглянула на него с недоверием, и он вздрогнул.
— Да нет же, конечно, вы не сумасшедшая. И о чем это я? Это отвратительная привычка. Я бросил курить на прошлой неделе.
— Видите ли, доктор… то есть Пол… — медленно проговорила Ханна. — Я здесь потому, что не хочу быть сумасшедшей. Я просто хочу опять стать самой собой. Я хочу закончить школу. Я хочу кататься летом на лошадях с моей подругой Чесс. А в следующем году я хочу поступить в университет и изучать динозавров. Может быть, мне удастся отыскать кладку утконосых ящеров. Я хочу вернуть свою прежнюю жизнь. Но если вы не можете помочь мне…
Ханна умолкла, сдерживая слезы. Она почти никогда не плакала, для нее это означало бы окончательно потерять над собой контроль. Но сейчас она ничего не могла поделать. Слезы брызнули из глаз и побежали по щекам, щекоча подбородок. Смущенно зашмыгав носом, Ханна принялась торопливо вытирать лицо, а Пол заозирался вокруг в поисках платка.
— Простите, — сказал Пол.
Он нашел коробку с салфетками, но тут же отбросил ее и подошел к Ханне. Он осторожно сжал ее руку, и теперь взгляд его голубых глаз утратил свою пристальность и стал мальчишеским.
— Простите, Ханна. Все это звучит ужасно. Но я уверен, что смогу помочь вам. Мы доберемся до самой сути. Вот увидите, этим летом вы закончите школу и будете кататься на утконосах — как обычно. — Он улыбнулся, показывая, что это шутка. — А все, что вас беспокоит, останется позади.
— Вы действительно так думаете?
Пол кивнул. Только сейчас он, кажется, осознал, что стоит рядом с пациенткой и держит ее за руку: не очень-то профессиональное поведение.
2 
