Особенно,... 
67 
Тарас задрожал. Он лихорадочно гадал, что с ним сделают эти заросшие щетиной существа, одетые в лохмотья из помойки и почти потерявшие человеческий облик. Изнасилуют, изобьют, подвергнут унижениям? Или, может быть, даже съедят?! С них станется! Все, что угодно, только бы не съели!
Художника мутило от нестерпимой вони, исходящей от сокамерников. Бомжи явно наслаждались ситуацией.
— Задница, — сказал Нерон Иванович. — Вы только посмотрите, какая у этого цыпленочка задница!
Бомжи одобрительно загудели.
"Значит, не съедят”, — с облегчением подумал Тарас.
— Хорошая задница, — прищурив глаз с видом знатока, одобрительно цыкнул зубом крупный рыхловатый мужик с расплющенным носом и красным извилистым шрамом на горле, напоминающим русло марсианской реки. — Прямо французские булочки. Так бы и впился зубами.
"Съедят! Как пить дать съедят! — мелькнуло в голове у Денисова. — Эти ж менты, падлы, их тут на хлебе и воде держат!”
Бомжи плотнее сомкнули свои ряды, неотвратимо надвигаясь на смертельно перепуганного художника.
— Ну, кто будет первым? — зловеще усмехнулся Сидорчук. — Ты, Урод? Или, может быть, ты, Картавый?
— Охрана! Помогите! Убивают! — срывающимся голосом завопил Тарас, пытаясь прорваться к решетке. — Где следователь? Отведите меня к следователю! Выпустите меня отсюда! Я все скажу!
* * *
— Отлично! — улыбнулся Юра Демарин, услышав о том, что задержанный Денисов жаждет с ним побеседовать. — Даже до утра не продержался!
— А ты бы на его месте сколько времени продержался? — с иронией спросил Гоша.
— Понятия не имею, — пожал плечами Демарин. — К счастью, я пока нахожусь по другую сторону решетки.
Неожиданно Гошины глаза вспыхнули. Его лицо приобрело задумчиво-мечтательное выражение.
— Деньги, — произнес он. — Много денег. Очень много денег. Мы могли бы заключать пари.
— О чем это ты? — заинтересовался Игорь.
— Я подарил бы ей бриллиантовый браслет, — продолжая грезить наяву, вздохнул Крестовоздвиженский. — Женщины всегда теряют голову при виде драгоценностей. Один бриллиантовый браслет — и она моя!
— Нет, это уже слишком! Совсем спятил, — покачал головой Юра. — И этого типа мы собираемся использовать в качестве наживки для киллера?!
— Вовсе я не спятил, — возвращаясь к реальности, обиженно сказал Гоша. — Просто мне стало интересно, что случилось бы, если бы вместо Денисова в камеру к Нерону посадили Аглаю Тихомировну. На кого бы ты поставил? Лично я — на Вермееву.
— Если Сидорчук будет в КПЗ со своей бандой, я, пожалуй, поставлю на Нерона, — не совсем уверенно произнес Демарин. — Этих парней голыми руками не возьмешь!
— Я же говорю: можно было бы заключать пари, — оживился Крестовоздвиженский. — Бьюсь об заклад, что все наше управление захотело бы принять участие. А если еще пригласить ребят из других отделений… Жаль только, у нас нет повода запереть Вермееву вместе с Нероном. Вот это было бы зрелище! Почище, чем нелегальные собачьи бои.
— У тебя больное воображение, — покачал головой Юра. — Может, тебе сходить к врачу, выписать какие-нибудь таблетки? Тебе мало того, что ты свалился с третьего этажа и Кашкина тебя чуть не застрелила? Теперь ты собираешься организовывать подпольные схватки между бомжом и пенсионеркой в камере предварительного заключения?
— Уж и помечтать нельзя, — обиженно вздохнул Гоша. — Между прочим, каждый человек имеет право на мечту.
— Только не на такую. Мечта мечте рознь, — возразил Демарин.
* * *
— Я не убивал Егора. Это не я! — жалобно произнес Тарас.
— У тебя нет алиби. Кроме того, имеется свидетель, который видел тебя недалеко от места преступления; на кроссовках, выброшенных убийцей, обнаружены следы пастели из твоего набора, а в качестве орудия убийства был использован принадлежащий тебе чулок, — сурово произнес Гоша Крестовоздвиженский.
Насчет чулка он немного лукавил. Чулок, изъятый у Денисова, пока еще не прошел экспертизу, но Гоша почти не сомневался, что он принадлежит художнику.
— Егора что, задушили чулком? — поинтересовался Тарас.
— Не строй из себя святую невинность, — обрушился на него Юра Демарин. — Все равно тебе никто не поверит.
— Презумпция невиновности, — напомнил Денисов. — Клянусь, я его не душил.
— Конечно, ты его не душил, — усмехнулся Гоша. — Ты всего лишь заехал ему булыжником по черепу.
— Но вы же сами только что сказали, что Егора убили чулком!
67 
