Особенно,... 
151 
– Что ж, превосходно, – с некоторой холодностью ответила Химмаль. – Я доставлю вас в Сото.
– Это еще не все! После переговоров с султаншей и союзниками вы должны будете переправить меня во Владеку!
– Зачем?!
– Я собираюсь присоединиться к владыке Креолу! И нас будет трое! Три архимага! Мы сомнем этих предателей, как пресс сминает яичную скорлупу! – яростно просипел кошмарный призрак. Воздух вокруг него дрожал от магических всплесков. – Я им покажу зиккурат!!!
– Поспешим, луруа Химмаль, повелитель Яджун и повелитель Астарон уже приближаются к столице! – тревожно воскликнул Клевентин. – Где вы прячете свое средство передвижения? Я давно выяснил, что оно у вас есть… но что это за судно?
– Вы будете поражены… – усмехнулась Химмаль. – Следуйте за мной.
Спустя сорок минут троица заговорщиков спустилась в самые глубины Промонцери Царука. Для разговора приходилось повышать голос – в стенах торчало множество огромных труб, и из них с ревом низвергались настоящие водопады. Здесь начиналась иххарийская канализация – кошмарная клоака, исполинский лабиринт, из которого можно пробраться почти в любое здание города.
Казалось бы – идеальное место для воров и шпионов. Однако на деле все обстояло несколько сложнее – колдуны уже много веков использовали канализацию Иххария в качестве бесплатного хранилища магических отходов. Неудачные эксперименты, недоделанные монстры, некачественные заклинания и артефакты, всевозможная нечисть, вызванная из самых разных миров, – все это отправлялось сюда, в мутную клоаку, и здесь мутировало, сражаясь и пожирая друг друга. Хотя некоторые отчаянные воровские шайки все-таки выбили здесь местечко и для себя, благо стража Иххария ниже мостовой никогда не спускалась.
Как только что выяснилось, некоторые шпионы тоже обосновались именно в канализации.
– Магократия давно изжила себя! – оживленно жестикулировал правой рукой Клевентин, левой прижимая к груди магический танзанит. – Серая Земля должна стать монархией, как все полноценные государства!
– И я, кажется, догадываюсь, кого вы прочите на трон… – усмехнулась Химмаль. – Ответьте, повелитель Клевентин, почему же вы все-таки носите голубой плащ?
– Я запретил ему проходить экзамены на следующий уровень, – просипел Тивилдорм. – Он учился под моим личным руководством. Клевентин уже сейчас может войти в Совет…
– …но к чему мне это? – закончил тот. – Нет, луруа Химмаль, я мечу гораздо выше! Быть может, когда мы увидимся в следующий раз, я распрощаюсь с этой дурацкой тряпкой и сменю наконец-то это дурацкое прозвище!
– Ого! И вы уже придумали, какое именно?
– Придумал, – серьезно кивнул Клевентин Придурковатый. – Но об этом пока рано.
– Сюда, сюда, – вела его геремиадская шпионка. – Осторожно, тут скользко…
– А, какой-то колдун сбросил остаточное заклятие А-Трения, – прокомментировал Клевентин. – Пустяк.
– А вот тут ступайте тише – здесь в трубе живет какая-то мелкая тварь… ерунда, но лучше не тревожить.
– Мичибичи, да еще иссохшее, – отмахнулся Клевентин. – Не волнуйтесь, луруа, я защищу вас от любой подобной угрозы. Нет, по-настоящему серьезные опасности водятся под лабораториями в восточном конце города – вот туда лучше не соваться, иначе недолго распрощаться с головой…
– А нам туда и не надо, мы уже пришли.
Краснокожая женщина, серокожий колдун и бледный расплывающийся призрак остановились у огромного водосборника. Сразу из четырех труб лилась мутная зеленоватая вода, в бурлящей клоаке ничего не было видно – лишь чернеющее отверстие указывало, что там есть подводный тоннель.
– Отсюда можно выплыть в залив, – тихо прошептала Химмаль. Она подошла к длинной тонкой трубе и несколько раз стукнула в определенном ритме.
Несколько секунд вода оставалась спокойной. Но потом она забурлила, пошла кругами… и на поверхность начал всплывать сизо-черный холм, сплошь усеянный крохотными чешуйками. Точь-в-точь черепаха размером с дом. Длинная морщинистая шея, покрытая тонкими резаными полосами – несмотря на внешнюю схожесть, существо не было рептилией, жило под водой и дышало жабрами. Панцирь смотрелся потрясающе красиво – прозрачный, как стекло, переливающийся и мерцающий на свету.
А на шее создания восседал рослый эйст с бирюзовой чешуей и баллонами шипомета за спиной. Он соскочил на склизкие зеленоватые камни и в символическом жесте коснулся губами руки Химмаль а’Птикба. Поцеловать по-настоящему, конечно, не мог – у эйстов совсем другое строение губ, и в трубочку они складываются совершенно иначе. Его единственный глаз выпучился, разглядывая Клевентина и особенно Тивилдорма.
151 
