Особенно,... 
139 
Объединенные взаимной откровенностью, они отбросили титулы. Яблонский прямо спросил:
— И что ты сделал тогда, Ламар? Ведь ты все-таки принимал решения. Каким образом?
— Вообще-то, мне кажется, нам пора возвращаться, но у нас еще есть несколько минут. Я использовал компьютер, Макс, но гораздо более древний, чем Мультивак.
Он полез в карман и вместе с пачкой сигарет достал пригоршню мелочи, старых монет, бывших в обращении еще до того, как нехватка металла породила новую кредитную систему, связанную с вычислительным комплексом.
Свифт робко улыбнулся.
— Старику трудно отвыкнуть от привычек молодости.
Он сунул сигарету в рот и одну за другой опустил монеты в карман.
Последнюю Свифт зажал в пальцах, слепо глядя сквозь нее.
— Мультивак не первое устройство, друзья, и не самое известное, и не самое эффективное из тех, что могут снять тяжесть решения с плеч человека. Да, Джон, войну с суперпотоком выиграла машина. Очень простая; та, к чьей помощи я прибегал в особо сложных случаях.
Со слабой улыбкой он подбросил монету. Сверкнув в воздухе, она упала на протянутую ладонь.
— Орел или решка, джентльмены?
Роберт Коутс
ЗАКОН
Первые признаки того, что нарушился привычный ход событий, появились ранней осенью в конце сороковых годов. Собственно, ничего особенного не произошло, если не считать, что в один из вечеров от семи до девяти через мост Триборо из Нью-Йорка проследовало рекордное за всю историю моста число автомашин.
Неожиданный пик уличного движения был тем более странным, что пришелся на будний день (если быть точным — дело происходило в среду), и хотя погода в ту осень стояла погожая и луна светила вовсю (приближалось полнолуние), что само по себе мвгло соблазнить кое-кого из владельцев автомашин отправиться за город, все же для объяснения столь необычного феномена одной лишь хорошей погоды и лунного света было явно недостаточно. Необъяснимое явление не затронуло другие мосты и автострады, да и транспортный поток через мост Триборо в два предыдущих вечера не обнаруживал особых отклонений от нормы, хотя вечерний воздух был также напоен благоуханием и луна светила не менее ярко.
Контролеры, взимавшие пошлину за проезд через мост, были застигнуты необычным потоком машин врасплох. Главные транспортные артерии (а мост Триборо несомненно был одной из них) работают в абсолютно предсказуемых условиях. Как и большинство других видов человеческой деятельности, осуществляемых в крупных масштабах, уличное движение подчиняется закону средних — великому правилу, установленному еще в далеком прошлом, которое гласит, что действия людей в большой массе происходят по определенным схемам. Исходя из накопленного опыта, закон средних позволяет с точностью чуть ли не до последнего знака предсказывать, сколько автомашин пройдет по мосту в любой час дня и ночи. И вдруг закон средних оказался нарушенным!
Обычно от семи вечера до полуночи на мосту было тихо. Но в тот вечер все нью-йоркские автомобилисты или по крайней мере их большая часть словно сговорились нарушить установившуюся традицию. Не наступило и семи часов, как через мост хлынул поток машин. Они шли в таком количестве и с такой скоростью, что деятельность контролеров, взимавших пошлину за проезд через мост, почти сразу же оказалась парализованной. Вскоре стало ясно, что речь идет не о временном заторе. Создавшаяся пробка принимала все более внушительные размеры. Потребовались дополнительные наряды полиции, чтобы хоть как-то контролировать положение.
Машины двигались к мосту со всех сторон — со стороны Бронкса и Манхэттена, 125-й улицы и набережной Ист-Ривер-Драйв. (По свидетельству очевидцев, находившихся на мосту, в момент наивысшего столпотворения — примерно в восемь пятнадцать — свет от фар автомашин, запрудивших всю набережную, сливался в огненную реку, скрывавшуюся из вида лишь за поворотом у 89-й улицы. В Манхэттене из-за затора у моста Триборо уличное движение приостановилось до самой Амстердам-авеню.)
Разумеется, сбившиеся с ног контролеры, лихорадочно отсчитывая сдачу, нет-нет, да и осведомлялись у водителей нескончаемого потока машин о причинах такого скопления, но довольно скоро поняли, что сами создатели гигантской пробки ничего не знают о ее причинах. Характерен отчет о событиях того вечера, представленный сержантом Альфонсом 0'Тулом, старшим одного из нарядов полиции, которые несли патрульную службу на подступах к мосту со стороны Бронкса. «Я спрашивал у многих из них, — сообщил О'Тул, — может, сегодня вечером где-нибудь проводится футбольный матч, о котором мы ничего не знаем? Может, какие-нибудь гонки? И самое интересное, что в ответ они задавали мне те же вопросы: «В чем дело, Мак? Почему такое столпотворение?» От удивления у меня глаза чуть не вылезли на лоб. Помню, один парень в «форде» с откидным верхом (рядом с ним еще сидела хорошенькая девушка) спросил у меня, отчего такая давка. Что я мог ему сказать? «Послушай, приятель, кто в этой давке — ты или я? Может, ты сам мне откроешь, что тебя привело» сюда?» «Меня? — удивился он. — Да я просто решил немного покататься при лунном свете. Если бы я знал, что тут такое творится, я бы ни за что… Лучше скажите, сержант, как отсюда выбраться?» Статья, опубликованная на следующее утро в «Геральд Трибюн», подвела итог событиям, разыгравшимся на мосту накануне вечером. «Все выглядело так, — писала газета, — будто каждый без исключения владелец автомашины в Манхэттене решил вчера вечером непременно прокатиться на Лонг-Айленд».»
139 
