Последние отзывы

  61  

Эммануил обшарил её сумку. Тщетно.

– Неужели ты не можешь найти? Поищи лучше, они же там.

– В твоей сумке слишком уж много всякого. – Он нашёл наконец пачку «Сэйлема» и протянул её Зине.

– Бог выше того, чтобы раскурить женщине сигарету? – Она вдавила прикуриватель в приборную доску и стала ждать.

– Что понимает в этом десятилетний мальчишка? – пожал плечами Эммануил.

– Странно, – сказала Зина, – по возрасту я гожусь тебе в матери. И в то же время ты старше меня. Это парадокс; ты знал, что встретишься здесь с парадоксами. В моём царстве их хоть лопатой греби, о чем ты сейчас и думал. Ну как, Яхве, ты хотел бы вернуться? Вернуться в Пальмовый Сад? Он ирреален, и ты это знаешь. И он останется ирреальным, пока ты не нанесёшь своему Противнику решительного поражения. Этот мир исчез, теперь он лишь воспоминание.

– Ты – действительно Противник, – удивлённо сказал Эммануил. – Но ты – не Велиал.

– Велиал сидит в клетке вашингтонского зоопарка, – улыбнулась Зина. – В моём царстве. Как образчик внеземной жизни – жалкий и противный образчик. Некая тварь с Сириуса, вернее – с четвёртой планеты системы Сириуса. Люди стоят вокруг него и глазеют.

Эммануил рассмеялся.

– Ты думаешь, я шучу. А я отведу тебя в зоопарк, и ты сам увидишь.

– Я думаю, ты говоришь вполне серьёзно. – Он снова восхищённо рассмеялся. – Князь Зла в клетке зоопарка. И как там, для него поддерживается специальная температура, тяготение и атмосфера, завозится специальная пища? Экзотическая жизненная форма?

– Он от этого в полном бешенстве, – сказала Зина.

– Да уж не сомневаюсь. А скажи, Зина, что ты там для меня запланировала?

– Правду, Яхве. – Зина уже не улыбалась. – Прежде, чем мы вернёмся, я покажу тебе правду. Я не буду засовывать в клетку Господа нашего Бога. Ты можешь бродить по моей стране куда угодно; ты свободен здесь, Яхве, абсолютно свободен. Я даю тебе слово.

– Химеры, – сказал он. – Узы и козни зины. После некоторых затруднений Зина нашла место, куда втиснуть свою машину.

– О'кей, – сказала она, – давай погуляем и полюбуемся на сакуру в цвету. Ты знаешь, Яхве, они же моего цвета. Этот светло-розовый – мой отличительный признак. Если ты видишь его, значит, я где-то рядом.

– Мне знаком этот розовый, – сказал Эммануил. – Это цвет пятен, плывущих перед глазами после яркой вспышки белого света.

– Посмотри на людей, – сказала Зина, запирая машину.

Эммануил огляделся по сторонам. И никого не увидел, только деревья, густо усыпанные нежно-розовыми цветами. Масса припаркованных машин и – ни души.

– Значит, это обман, – сказал он.

– Ты для того здесь, Яхве, – сказала Зина, – чтобы я могла отложить твой великий и страшный день. Мне не хочется увидеть этот мир сожжённым. Я хочу, чтобы ты увидел то, чего ты не видишь. Нас здесь только двое, мы здесь одни. Мало-помалу я раскрою перед тобой свою страну, и когда я раскрою её окончательно, ты снимешь с мира своё проклятие. Я наблюдала за тобой многие годы. Я видела твою нелюбовь к роду человеческому, видела, что ты считаешь его никчемным. И я скажу тебе, он отнюдь не никчемен и достоин лучшей участи, чем смерть – выражаясь в твоей велеречивой манере. Мир прекрасен, и я прекрасна, и вишня в цвету тоже прекрасна. И даже робокассир в сберегательной конторе, даже он прекрасен. Вся власть Велиала – лишь призрачное помутнение, скрывающее реальный мир. Если ты обрушишься на этот мир, для чего ты, собственно, и явился на Землю, ты уничтожишь нежность, красоту и очарование. Ты помнишь раздавленного пса в придорожной канаве? Вспомни свои чувства к нему, вспомни, что ты узнал о нём. Вспомни эпитафию, сочинённую Элиасом на его смерть. Вспомни достоинство и благородство этого пса. И вспомни, что он был невиновен. Его смерть была вызвана жестокими, непреодолимыми силами. Неправильной и жестокой необходимостью. Этот пёс…

– Я знаю, – кивнул Эммануил.

– Да что там ты знаешь? Что с этим псом плохо обошлись? Что он был рождён, чтобы страдать от несправедливо причинённой боли? Это не Велиал убил этого пса, а ты, Яхве, Господь Воинств. Велиал не принёс смерть в этот мир, потому что смерть была в нём всегда; смерть свирепствует на нашей планете миллиард с лишним лет, и то, что стало с этим псом, это участь каждой твари, тобой сотворенной. Ты же плакал над ним, не правда ли?

Я думаю, в тот момент тебе что-то стало понятно, но теперь ты опять забыл. Выбирая, что бы напомнить тебе, я бы выбрала этого пса и то, как ты переживал его смерть. Я бы хотела, чтобы ты вспомнил, как этот пёс показал тебе Путь. Это путь сострадания, самый достойный изо всех, и я не думаю, что ты горишь неподдельным состраданием, правда, не думаю. Ты пришёл сюда сокрушить Велиала, твоего врага, а не чтобы освободить человечество; ты пришёл сюда воевать. Подходит ли тебе такое занятие? Большой вопрос. Где тот мир, который ты обещал человеку? Ты пришёл с мечом, и миллионы умрут; это будет умирающий пёс, повторённый миллионы раз. Ты плакал по этому псу, ты плакал по своей матери и даже по Велиалу, но я скажу тебе, если ты хочешь отереть всякую слезу с очей их, как сказано в Писании, уходи и оставь этот мир в покое, потому что всё его зло, то, что ты именуешь «Велиалом» и своим «Противником», есть лишь некая иллюзия. Здешние люди совсем не плохи, и весь этот мир совсем не плох. Не иди на него войной, а поднеси ему цветы.

  61