Последние отзывы

  30  

— Вы правы, Павел Петрович, я вас не жизни учить приехал. У меня есть и вопрос, прямо касающийся убийства Серебрякова, но прежде чем его задать, позвольте вам сказать, что вы трус. Вы боялись Александра Сергеевича и терпели то, что он вами помыкал. Вы числились вторым лицом на фирме, а на деле не имели даже голоса рядового сотрудника. Неучастие в вашем случае — это есть скрытая форма соучастия. Это я вам говорю как обыкновенный человек, а не работник уголовного розыска: вы фасад, за которым давно уже ничего не осталось, а теперь я задам свой вопрос как следователь, расследующий дело об убийстве: сколько вы были должны Серебрякову?

Паша медлил, явно подбирая более или менее правдоподобную цифру.

— Ценю ваш пафос, господин следователь. Вам бы Чацкого играть в любительских спектаклях. Ну, должен я был несколько тысяч баксов Саше, но мои долги касаются только меня.

— Вам бы тоже на сцену не мешало, господин Сергеев, если уж пошел такой взаимный обмен комплиментами. У вас актерского опыта побольше, чем у меня. Так долго разыгрывать перед окружающими богатого крутого парня и не иметь ничего, кроме долгов, — для этого нужен особый талант. Я знаю, что Серебряков потребовал с вас часть долга, а именно пятьдесят тысяч долларов, и именно двадцать девятого августа. Совпадение или так называемый момент истины?

— Да вы что, думаете, что я могу убить бывшего друга за пятьдесят штук?

— А если вам негде их взять, а платить надо? Сами признались, что друг-то бывший.

— Да никого я не убивал, у меня же алиби.

— Ваше алиби рассыплется при первом же толчке. Думаете, Нора будет выгораживать? Тем более киллера можно и заказать.

— Киллеру надо деньги платить. К тому же я достал деньги, не все, но достал.

— Сколько и где? Вам же никто уже не верил?

— Есть еще добрые люди. Мне не хотелось говорить, потому что дело грязное. Короче, я попросил одну даму, замужнюю разумеется. Знаете, крайний такой случай. Короче, она уговорила мужа, не знаю, чего там наплела, но мужья, они, сами знаете, бараны. Пятьдесят он, конечно, не дал — дал тридцать. Я позвонил Серебрякову. Повинился: так, мол, и так, достал столько-то, остальные сразу не могу, буду работать как вол и не возникать;. Вспомнил старую дружбу, короче, на жалость давил.

— А он?

— Он в этот день в настроении был. Хотите — верьте, хотите — нет. Сказал, что он погорячился, что тридцать его вполне устроит. Извинился даже, что в последнее время не прислушивался к моему мнению и не обращал внимания на то, что на фирме что-то неладно. Мы помирились. Знаете, я даже вздохнул с облегчением. У меня словно гора с плеч свалилась. Я Сашу уважал и к работе привык.

— А деньги?

— Деньги он попросил привезти. Я эту пачку завернул в полиэтиленовый пакет и повез в офис.

— Во сколько это было?

— Во сколько? В девять часов вечера где-то. В офисе никого не было, Серебряков разбирал какие-то бумаги, ждал меня. Мы вышли вместе. Поговорили немного, потом он посмотрел на часы и сел в машину. Я сел в свою машину и поехал к Норе. Выпить жутко захотелось, расслабиться. Последние сутки так перенервничал, что руки дрожать начали.

— А сколько было времени, когда Серебряков смотрел на часы, не обратили внимания?

— Половина десятого.

— Так, значит, он не успевал заехать никуда, до дома любовницы полчаса езды, а Серебряков опаздывать не любил.

— Да, был у него такой пунктик: если сказал, что приедет в десять, сто раз правила нарушит, но не опоздает.

— Как выглядел пакет?

— Обычный, прозрачный, белый с синим, небольшой. Пакет как пакет.

— Странно, среди найденных вещей на месте преступления пакет не фигурирует. А почему вы до сих пор молчали?

— Знаете, все дело в этой даме. Она меня достала своей любовью, хотя с мужем разводиться не собирается. Я от нее не в восторге, получается, что я, как альфонс, заставляю бабу клянчить бабки у своего мужика.

— Значит, в других своих грехах вам легко признаваться, а этот вас тяготит? В долг брать не стыдно, а продаваться, чтобы этот долг отдать, совесть мучает? Подтвердить факт передачи вам денег ее суп-руг может?

— Да, конечно.

— Давайте имя, адрес. Не волнуйтесь так: если вы действительно ни при чем, я сохраню ваше грехопадение в тайне.

— Спасибо. А Сашку мне жалко. Не знаю, кто его мог так ненавидеть. Не любили многие, но чтобы убить…

— Пойдемте, а то девушка вас заждалась. Леонидов зашагал в сторону автобусной остановки.

  30