Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
48 
— Век моделей еще короче, — возразил он.
— Зато суммы контрактов приличные. Отработаешь два-три сезона, и на твоем банковском счету появится солидная сумма. Я могу устроить тебе такой контракт.
— А почему ты решила вдруг обо мне заботиться?
— Ты странный парень. Несмотря на то, чем ты занимаешься, такой… неиспорченный. Да. Неиспорченный.
Монти расхохотался:
— Ты меня плохо знаешь.
— Во всяком случае, мои намерения насчет тебя изменились.
— А почему я об этом еще не знаю? — с иронией спросил он.
— Видишь ли, это могут быть только серьезные отношения.
«Ну, началось! — подумал Монти. — Лучше бы я с ней переспал!». Они подъезжали к клубу. Когда машина остановилась, он открыл дверцу и спросил:
— Зайдешь?
— Не сегодня.
— Ну, как знаешь.
— Постой. — Нечаева слегка придержала его за руку. — Ты что, обиделся.
— Это тот самый тип, с голубого экрана? К которому ты сейчас собралась?
— С какого экрана? Почему с экрана? — насторожилась Нечаева.
— Я видел его в политическом шоу. Типичный демагог, — грубо, сказал Монти. — По-моему, он все время врет.
— Значит, ты его узнал?
— Трудно было не узнать.
— Не все стриптизеры смотрят политические шоу.
— Я же неиспорченный.
Он вылез из машины и захлопнул за собой дверцу. Нечаева долго смотрела ему вслед. Монти спиной чувствовал этот взгляд. Он злился.
27 АВГУСТА, ЗА ПОЛНОЧЬ
Алексей Леонидов не удержался и зевнул. Потом выразительно посмотрел на часы, на Монти и сказал:
— Я слушаю тебя вот уже двадцать минут, а до сути мы все никак не дойдем. Мальчик ищет маму — это, конечно, интересно. Для телешоу «Жди меня». Не пробовал туда обратиться? Твоя история произвела бы фурор. Учитывая, что ты стрипризер и вообще…
Алексей замялся. Если бы перед ним сидела женщина, он бы сказал «и вообще красавица». А как сказать парню? О том, что его смазливая физиономия привлечет к экрану добрую половину женского населения страны? Кто послабее, пустит слезу, другие просто облизнутся. Монти догадался, о чем он думает, опустил глаза и с томным вздохом сказал:
— Природная скромность не позволяет мне злоупотреблять своим дарованием. Я, пожалуй, не пойду в телешоу. Я думал, что вам это интересно.
— Мне, в смысле милиции?
— Именно.
— Предлагаешь завести уголовное дело на женщину, подкинувшую тебя в роддом?
— Нет, что вы!
— Тогда к сути, — жестко сказал Алексей. — Как ты познакомился с потерпевшим?
— В смысле, с Лопухиным?
— Да. И почему он на тебя сегодня кричал? То есть вчера?
— Я же пытаюсь объяснить.
— Ты рассказал мне о поездке в деревню, где родился, о романе с Нечаевой, о какой-то Наде. Это можно было опустить.
— Никак нельзя! — запротестовал Монти. — Я рассказываю только о том, что имеет отношение к делу. Надя и Лопухин — это звенья одной цепи. Без Нади не было бы Лопухина, то есть наоборот, и не было бы роковой ошибки.
Алексей вытаращил глаза:
— Постой-ка. Я не вижу здесь, в зале никакой Нади.
— Зато здесь есть Ася. Мне дальше как, в подробностях или…
В этот момент в зале появился Дмитрий Сажин. Выхватил взглядом Монти и Алексея и решительно направился к ним. Политик выглядел не лучшим образом, он был бледен, под глазами залегли глубокие тени. Увидев его, Монти запнулся. Молча ждал, когда Сажин подойдет. Тот же, избегая встречаться с Монти взглядом, сказал:
— С тобой хочет поговорить следователь прокуратуры.
Алексей возражать не стал. В конце концов, не он здесь правит бал. Прокуратуре решать, возбуждать уголовное дело или не возбуждать. А значит, следует проводить оперативно-розыскные мероприятия, или не следует. Продолжать ему, Алексею Леонидову, допрос Монти, или же не продолжать. Хотя, в данном случае без вариантов. Убийство есть убийство. Бронзовый парень находился на высоте, недостаточной для того, чтобы упасть с нее на Вячеслава Лопухина. Он, то есть Лопухин, был высокого роста. Голова бронзового парня, дежурившего у туалета, находилась на уровне лопухинских плеч. Представить себе, что тот подпрыгнул и свалился прямо на голову юрисконсульту, Алексей не мог, даже напрягая свое богатое воображение. Когда Монти посмотрел на него вопросительно, Алексей кивнул:
— Иди.
— Я остановился на самом интересном месте, -пожаловался Монти.
48 
