16 
Все оглянулись. Даже Лёнька проснулся и стал протирать кулаками глаза. И только Скуратов, который сначала было обернулся на голос, вдруг снова опустил голову и словно бы окончательно уснул.
Легко приплясывая на воде, наперерез им плыла резиновая лодка, очень похожая на большую пуховую подушку.
— А-а, Леон Иванович! — обрадовался дед Рыгор. — Куда это ты на своём «стратостате»?
— Да куда глаза глядят! — бодро ответил Леон, хватаясь рукой за борт дедовой лодки.
— А мы вот целым колхозом выбрались, — заговорил дед, прикуривая папиросу, которой его угостил Леон. — Видал, сколько нас тут!
— Это мне на руку: больше рыбаков — меньше рыбы.
— А-а, сколько её нужно, той рыбы! Поймал на сковороду — и хватит, — махнул рукой дед. — А компанией веселее. Один слово, второй слово, смотришь — беседа!
— А я, дедуся, люблю тишину. Потому и места выбираю подальше. Взгляни на берега. Разве это ловля? Рыбак на рыбаке сидит, ступить некуда.
Леон тоже закурил и на минуту умолк. Николай Николаевич с интересом рассматривал нового знакомого.
От деда Рыгора он кое-что слышал про этого рыбака. Он знал, что Леон Галькевич работает на строительстве электростанции не то прорабом, не то техником. А ещё — что никто в округе не ловит на спиннинг рыбы больше, чем Леон. Николаю Николаевичу давно хотелось повидать знатного спиннингиста, и вот теперь он был рядом. Но ничего особенного не нашёл Казанович ни в лице Леона, ни в его поведении. Худощавый, немного сутулый, — это было заметно по тому, как он сидел в лодке, в синем комбинезоне и в высоких, выше колен, резиновых сапогах, — Леон имел вид самого обыкновенного, «серенького» рыболова-любителя, каких немало бродит летней порою по берегам рек и озёр в поисках рыбацкого счастья. И лицо у Леона было заурядное — лицо сельского жителя: обветренное, тёмно-коричневое, словно вырезанное из ольховой колоды.
Приметными были только глаза Леона. Большие, светло-серые, проницательные, они убеждали, что перед тобой человек умный и весёлый.
— Так куда ты всё-таки? — нарушил молчание дед Рыгор. — Может, давай вместе. Мы для начала на Зелёную поляну, а там — на Лесное.
— Нет-нет, спасибо! Я уж как-нибудь один. Привык. Вот найду местечко потише и дам спиннингу волю. Бывайте, ни хвоста вам, ни чешуйки!
Леон оттолкнулся от дедовой лодки и ловко взмахнул коротеньким веслом.
— На сук не напорись, а то наделаешь ветру! — бросил ему вслед дед Рыгор.
— Ничего! Пузырь у меня надёжный! Бывайте! Может, загляну как-нибудь.
Вскоре «стратостат» Леона скрылся за поворотом реки.
— Чудак! — проводив его глазами, сказал дед Рыгор. — Мог бы давно иметь хорошую лодку, так нет — привязался к этой душегубке. Нахлебается когда-нибудь воды…
— Привычка, — будто только сейчас проснувшись, заметил Скуратов. — Кто это был?
— Ах, беда! — вдруг засуетился дед. — Хоть ты назад его зови. И как это я забыл познакомить вас? Вот с кем вам нужно было поговорить. Это же ближайший друг Василя Кремнева. Всю войну вместе партизанили… Просто из головы вылетело! Вот что значит старость…
— Ну ничего, ничего, — принялся успокаивать деда Архип Павлович. — Ещё не раз, даст бог, встретимся. Он ведь обещал заглянуть.
Последние слова, как заметил Лёня, Скуратов произнёс без всякого энтузиазма.
Тихая Лань сделала ещё один поворот и выпрямилась, ослепительно засверкала на солнце. Все в лодках оживились, заговорили, как по команде, повернулись направо. Вот сосны начали редеть, потом как-то вдруг испуганно метнулись прочь от берега, и глазам путешественников открылась красивая, совсем круглая, усеянная редкими молодыми берёзками поляна.
— Пр-раво руля! — шутливо скомандовал Николай Николаевич, и лодки на полном ходу врезались в низкий песчаный берег.
Лёнина обида
Кажется, не такое уж сложное дело поставить две палатки, а провозились с ними почти до трёх часов дня. Зато сделали всё капитально. Обвели палатки канавами, — чтобы не подтекала вода, если вдруг снова пойдёт дождь, — устроили нары, завалили их еловыми лапками и сухим мхом.
Для каждой палатки смастерили по столу. Досок не было, пришлось наколоть плашек и обтесать их. Получилось совсем недурно. Большой «обеденный» стол поставили на свежем воздухе.
Короче говоря, сделали всё, чтобы было на чём поесть, поспать и просто посидеть.
16 
