Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
48 
– На сей счет можешь не беспокоиться. Мы с Даниэллой сами разберемся.
– Я просила Гленна отвезти меня, когда прием закончится.
– Забудь об этом! – решительно возразил Чарльз. – Пойдем. И для начала сразу выпьем по бокалу шампанского!
Поднимаясь по ступенькам, Даниэлла беспомощно оглянулась на Гленна, дружески помахавшего ей рукой.
В залитом светом холле ее буквально ослепили зеркала, в которых отражались разноцветные огоньки хрустальных люстр и бра. Ей никогда еще не приходилось видеть подобного великолепия.
– Ты сегодня очаровательна, – хрипло произнес Меррей, склоняясь к самому ее уху. – Просто красавица!
Искренняя взволнованность Чарльза наполнила каждую ее клеточку трепетом. Бесполезно делать вид, будто он ей абсолютно безразличен. Она и сияла, и смущалась одновременно, и уже не жалела, что оказалась в его доме.
– Боже, как мне хочется, чтобы мы сейчас остались одни! – шептал он, касаясь губами локона, ниспадавшего ей на шею.
– А твои гости... – сказала она срывающимся от переполнявших ее чувств голосом. – Они не станут волноваться, куда ты вдруг исчез?
– Идем. Нас действительно заждались. И ради Бога, не тушуйся. Будь такой, какая ты есть, и всех очаруешь. Я все время буду рядом, Дани. Ну же, смелее, вперед!
Они поднялись по полукруглой лестнице с резными дубовыми перилами, отполированными до блеска. Каблучки Даниэллы утопали в толстом ковре, которым были накрыты ступени. Ей казалось, она попала в сказку.
На верхней площадке Чарльз распахнул обе половинки высоких дверей и ввел ее в огромный зал. Здесь было множество гостей. Они беседовали и смеялись, попивая шампанское в ожидании приглашения к столу. Возбужденные голоса и звуки откуда-то доносившейся музыки сливались в едином праздничном гуле.
Надежда Даниэллы не привлекать к своей персоне особого внимания оказалась совершенной утопией. Как только они с Чарльзом переступили порог, гости тут же окружили их. Кто-то подал им бокалы, завязалась светская беседа, и никто вовсе не требовал, чтобы хозяин представил новую гостью. Даниэлла почувствовала себя чуть свободнее. Единственный вопрос, на который пришлось ей ответить, относился к серебряным серьгам в виде колец, покрытых чеканкой. Они привели в восторг одну из дам, особенно, когда Даниэлла сказала, что лично знакома с мастерами, работающими по старинным технологиям и поставляющими свои изделия в магазин, который она держит в Уотфорде. Но на самом деле ее маленькое предприятие вряд ли могло всерьез заинтересовать кого-либо из присутствующих. И неудивительно! Некоторые из драгоценностей, которые она заметила здесь, стоили столько, что не хватило бы и всей ее годовой выручки, чтобы их купить.
Чарльз совершенно не делал тайны из того, что Даниэлла является его личной гостьей, и был при ней неотлучно, но окружающие как-то уж очень демонстративно скрывали свое любопытство. Она отличалась наблюдательностью, потому и обратила на это внимание. Открытие подействовало на нее отрезвляюще. Рассматривая роскошный зал, украшенный лепниной, бронзовыми светильниками и изысканной мебелью, Даниэлла корила себя за то, что несколько забылась. Не следует принимать всерьез ни открытое ухаживание Меррея, ни его комплименты, тем более слова Гленна, будто Чарльз устроил прием в ее честь. Чушь! Будь она ему невестой – другое дело, но тогда именно в таком качестве Мерей представил бы Даниэллу своим гостям. Поэтому они и воспринимают ее скорее всего как очередное увлечение хозяина, не более того.
Не следовало приезжать сюда. Даниэлле претила сама мысль оказаться в столь несвойственной ей роли. И неважно, что половина присутствующих в зале женщин, очевидно, находилась примерно в таком же положении. Даниэлла не желала принадлежать к их числу.
– С тобой все в порядке? – Чарльз, похоже, почувствовал перемену в ней. Ласково поправил выбившуюся из прически .прядь волос и слегка прикоснулся пальцами к щеке.
Искушение хотя бы в последний вечер считать его своим охватило ее. Она подняла глаза, мучительно сопротивляясь желанию припасть к его груди.
Чарльз расценил этот порыв по-своему.
– Ну же, Дани, не стесняйся, – тихо произнес он, склоняясь к ее лицу. – Поцелуй меня!
Затем, не обращая ни на кого внимания, сам прильнул к ее губам в глубоком поцелуе.
Все происходящее показалось Даниэлле нереальным, особенно поцелуй в присутствии такого количества людей!
48 
