– Сами менты спрашивали о Тельце?
– О Тельце не спрашивали, но лично на меня смотрели как на врага народа. Может, потому, что рыжий?
– А если им кто-то позвонил насчет возможности теракта?
– Тогда бы все по-другому делалось. Знаю я, как оно бывает. Сидел однажды на рок-концерте, когда нагрянули фээсбэшники. Кто-то позвонил им, что в зале заложена бомба… Нет, здесь точно Тельца увели. Народ просто так болтать не будет.
– Народ здесь, сам знаешь, каких только небылиц не рассказывает, – Дорогин продолжал изображать скептика. – Про всякое секретное оборудование…
– А я верю. У нас в стране самая фантастическая небылица может оказаться правдой и самая очевидная вещь – миражом.
Дорогин подумал, что сам мог бы рассказать о виденной им странной троице. Эти фигуры показались ему абсолютно реальными.
– Дела-а, – продолжал сокрушаться Максим. – Ходишь-бродишь туда-сюда, а под ногами бешеные бабки. Занимаешься чепухой, а потом уже поздно локти кусать.
– Так где его нашли?
– Можно не гадать. В той части, куда сейчас доступ закрыт. Попробуй подняться по лестнице и упрешься в сержанта. Он тебя не просто завернет, он еще начнет выяснять, что тебе наверху понадобилось. Затребует пропуск и запишет на всякий случай фамилию.
– Сам успел нарваться?
– Два часа назад. Говорят, двое одетых пожарниками явились якобы что-то ремонтировать. Дежурный на проходной клянется, что их файлы с фотографиями раскрылись на мониторе чин-чинарем. А сейчас ничего подобного обнаружить не могут, фотки исчезли. Я беседовал с нашими программистами на фирме. Они сказали, что, в принципе, можно записать на пропуск программку, она введет нужные файлы в систему, а потом сотрет. Мы же все вставляем пропуск второй раз, чтобы отметить время ухода.
– Если б это было так просто…
– Кто говорит, что просто? Но теоретически это возможно.
– Допустим, прошли, эти «пожарники». А как золото вынесли?
– Тоже вопрос. Дежурный опять-таки божится, что оба чемоданчика с инструментами осмотрел.
Но скорее всего было так. Оба оставили чемоданчики, прошли через металлоискатель. А он на входе инструмент осмотрел, а второй раз, на выходе, поленился. Нормальное разгильдяйство.
Раздосадованный Максим ушел изливать душу другим. У Дорогина впервые за время работы не было клиентов. Это тоже наводило на размышления. Ясно было, что на «Эвересте» притормозили работу. По собственной инициативе или по указанию милиции?
Вскоре в тесном служебном помещении появились двое молодых людей. Молча, не здороваясь, не предъявляя удостоверения, они стали все осматривать и открывать шкафы. Сочли, что проводник и охранник «Эвереста» сами обо всем догадаются.
Дорогин тоже молчал, ждал, когда к нему обратятся. Воздух в помещении постепенно густел и электризовался, как перед грозой. Сотрудники милиции специально создавали напряжение, чтобы люди начинали перебирать в уме последние события в поисках своей вины. Дорогин решил, что они вряд ли знают о его контактах с куратором.
– Кто вам дал разрешение на такую авантюру? – прозвучал наконец первый вопрос.
– На восхождения? Спросите у начальства. Меня взяли на работу, когда все это дело уже крутилось на полную катушку.
– Где ваш пропуск? Если все будет нормально, получите его обратно на проходной.
– А это что такое? – второй мент извлек из выдвижного ящика устройство, которое Кашей назвал «рентгеном».
Дорогин почувствовал себя не очень уютно, хоть и предполагал, что куратор должен его прикрыть.
Сейчас еще личный досмотр устроят, найдут блокнот со страницами, испещренными крестиками..
– Без понятия. Как валялось, так и валяется.
Если будете забирать на проверку, напишите, пожалуйста, расписку.
– Напишем, не беспокойтесь… Ну и как вы поднимаете своих клиентов?
– Могу продемонстрировать. Но только одному. Двух человек я не имею права выводить на поверхность. Наденьте, будьте добры, шлем и сбрую, не заставляйте меня нарушать правила техники безопасности.
– Не надо проявлять показную сознательность.
Молодой человек в штатском обошел смотровую площадку. Поднялся чуть наверх, постоял, пружиня ногами, на страховочной сетке.
– Мы еще разберемся, кто выдал вашей фирме разрешение. Полнейший беспредел.
«Плохо это или хорошо, когда правая рука не ведает, что делает левая, – подумал Дорогин. – Для милиции, может, и хорошо».