Особенно,... 
91 
Дородная его дочь была на голову выше Павла, и впечатление произвела. Ей не было еще и семнадцати, а на бюст, как позже шутили, можно было усадить полковой оркестр. Воспитанная в строгих немецких традициях, она с детства усвоила главные заповеди, изложенные в стихотворении «Philosophie des femmes», записанном в ее тетрадке. Главное в них заключалось в том, что: «нехорошо, по многим причинам, чтобы женщина приобретала слишком обширные познания. Ее философия должна состоять в том, чтобы рожать и воспитывать в добрых нравах детей, вести хозяйство, иметь наблюдение за прислугой и блюсти в расходах бережливость».
Нельзя сказать, чтобы за прошедшие два с половиной столетия и к нашим дням классический подход к общественной роли женщины сильно изменился в принципе. В общем же девушка понравилась Павлу Петровичу. Правда, более нетерпеливо он ожидал парада войск, обещанного прусским королем.
В Петербург великий князь вернулся оживленным и полным планов. А затем, через некоторое время, пожаловали и гости из Пруссии. Государыня подняла бухнувшуюся перед нею на колени принцессу, милостиво сказала, что такие варварские обычаи давно изжиты при Дворе и остались лишь в памяти негодных учителей, которые не смогли рассказать о том принцессе. Но в душе государыня была довольна тем, что девушка, в отличие от своей предшественницы, не проявила заносчивости при встрече. Затем нареченную осмотрел Роджерсон и дал отменный отзыв о ее здоровье. Государыня выслушала лейб-медика, но тем не менее велела приготовить баню. И там, в мыльне, разложив с помощью верной фрейлины деву на теплой мраморной лавке, сама придирчиво обследовала смущенную принцессу во всех подробностях ее естества. Как ни краснела бедняжка София-Доротея, как ни стискивала зубы, тем не менее, послушно раздвигала колени и переворачивалась, становясь на карачки... Екатерина улыбнулась, по-видимому, довольная осмотром. Шотландец был прав, дева – кровь с молоком.
Анна цинично похлопала принцессу по широким лядвеям и добавила грубоватой скороговоркой, чтобы та не поняла:
– Ну, хватило бы размеру, тута, чаю, ничо не застрянет.
– Будем Hoffnung schцpfen <Набираться надежд (нем.).>... – Императрица засмеялась.
При крещении принцессу нарекли Марией Федоровной, подучили слегка русскому языку и – отправили под венец. Венчание состоялось 28 сентября и, поскольку цесаревич вдовел менее полугода, прошло без особой торжественности.
Быстро пролетело время и вот уже великая княгиня, потупив очи, доложила Екатерине, что ждет ребенка. Императрица усмехнулась, подарила ей перстенек с бриллиантом и табакерку. Невестка была по прошедшей бедности скуповата и презенту обрадовалась, как дитя. Екатерина вспомнила о миллионных долгах той первой, о том, как убивался сын по поводу ее кончины. И улыбнулась способу, коим его излечила с помощью писем несчастной к ее лучшему другу... В душе она даже похвалила себя за мудрость.
Подумала: «После, как родит, надо будет придумать ей подходящее дело». Но времени на это не нашлось – с момента свадьбы и до кончины императрицы великая княгиня умудрилась подарить российскому престолу четверых сыновей и семерых дочек. Кроме того, как и все благовоспитанные немецкие девушки, она была приучена к домашней работе, вела дневники и, чтобы потрафить свекрови, устраивала литературные вечера. Приходилось ей выступать и в роли распорядительницы придворными спектаклями, так как Павел любил, если и не сам театр, то актрис.
К супружеским обязанностям она относилась ответственно, как и ко всякому другому делу. Мужа – великого князя и наследника русского престола – почитала единственным из мужчин. И никогда не жаловалась никому даже на то, что временами супруг, не обращая внимания на постоянное интересное положение супруги, учил ее прусскому парадному шагу и ружейным артикулам.
Когда о том Анна доложила императрице, та вздохнула и махнула рукой:
– Der Apfel f?llt nicht weit vom Baum, meine liebensw?rdige Frau <Яблоко от яблони недалеко падает, моя любезная (нем.).>. Я проходить та же школа, пока сие мне не опостылело.
17
Отпустив всех, кроме кабинет-секретаря, Екатерина не без некоторого раздражения взяла в руки новый выпуск журнала «Кошелек», издаваемого неугомонным Новиковым [62] .
Правда, после того, как были закрыты его журналы «Трутень» и «Живописец», наполненные политическим ядом и осмеливавшиеся в подтексте порицать «просвещенное монархическое правление», издатель сбавил тон. Теперь он нападал в основном на галломанов. Но и в «Кошельке» его статьи о нравах светского общества, возбуждали серьезное недовольство в придворных кругах.
91 
