Особенно,... 
72 
На утро статс-секретарь самолично отнес в Сенат подписанный императрицею указ о назначении графа Потемкина сенатором, членом Государственного совета и вице-президентом Военной коллегии. А к вечеру пронесся слух, что другой граф – Никита Иванович Панин занемог, и доктора опасаются удара... Панинские огорчения разделяли и иностранные послы. За два года все попривыкли к тому, что фавориты были незаметны, ни в какие дела не лезли, никого не подсиживали. А чего ждать от нового?..
Про Потемкина мало что знали. Говорили, что решителен, в силе не уступит и Орлову, что обжорлив – за стерляжью уху первородство продаст, но потом обязательно и отнимет, хотя бы и с жизнью. До денег не жадный, но когда они есть – расточителен до крайности. Относительно же любви к женскому полу слухи ходили разные. Сходились на том, что – любострастен чрезвычайно и последнее время одновременно сожительствовал с тремя племянницами своими, последнюю из которых совратил еще малолеткою. Сплетничали о гареме из крепостных девок, о какой-то красавице-цыганке, но чего не наговорят люди...
Все это не помешало Григорию Александровичу принять положенные поздравления и спокойно войти в Совет. И, надо сказать, по быстроте ума своего, он здесь сразу же сумел приобрести решающий голос.
Фрейлин и ближайшее окружение императрицы он невзлюбил с самого начала. Попробовал шикнуть и на Протасову, как шикал на других, шарахавшихся в стороны при встречах с ним в дворцовых коридорах. Ан, не получилось. Она так посмотрела на фаворита, что Потемкин первые дни подолгу терпеливо выстаивал за потайной дверью, ведущей в покои государыни, если слышал там голос статс-фрейлины. Не терпел он и Нарышкину. Одна лишь Прасковья Брюс сумела подольститься и между ними установились если не дружеские, то грубовато-шутливые отношения.
8
С наследником у нового фаворита отношения тоже не сложились. Если к мягкому и уступчивому Васильчикову Павел питал даже почти что дружеские чувства, то Потемкина встретил сразу неприветливо, набычившись. А Григорий Александрович, занятый сначала обустройством личных дел, а потом и дел государственных, которые Екатерина с облегчением переложила на него. Цесаревича он сперва просто не замечал, равно, как собачек императрицы, что бегали за нею из кабинета в будуар, а потом намеренно игнорировал.
Анне было жалко нескладного молодого человека, сиротливо и потерянно бродившего по внутренним покоям. Освободив графа Панина от должности воспитателя, государыня приставила к Павлу генерал-аншефа графа Николая Ивановича Салтыкова [58] .
Этого мелкорослого суетливого царедворца, оказывающего ей, статс-фрейлине, при случае, подчеркнутое внимание, Анна знала как льстивого и продажного человека, весьма алчного до любой наживы. Николаю же Ивановичу, по причине собственной невзрачности, нравились женщины представительные, крупные, а будучи от природы изрядным бабником, пропустить мимо своего внимания дебелую Протасову он, естественно, не мог. Правда, успехами на сем поприще похвастаться ему тоже было трудно. Ей он категорически не нравился, хотя она этого по привычке и не показывала.
Уже некоторое время государыня была озабочена поисками невесты для великого князя. При этом Никита Иванович Панин, отставив на время природную свою лень, рыл, как говорится, землю...
– Я не могу позволить, – говорил он брату Петру, – чтобы такое дело решалось без меня. И не токмо потому что его императорское высочество мой воспитанник. Думаю, что ее величество рассчитывает, женив наследника, избавиться от моего влияния, и заменит его руководством супруги. А ту уж она постарается согнуть в бараний рог. Тогда мы с тобою оба окажемся ни на что не нужными. Не будем строить иллюзий. Меня она терпит отнюдь не из-за дел в Иностранной коллегии. Главное – мои отношения с наследником. Думаешь, почему она меня канцлером не делает?.. – Никита Иванович поперхнулся, выдав заветное. Подумал: «Конечно, Петр – брат и обязан многим. Но тщеславен и не умен. Вдруг да сболтнет где из лучших побуждений?». – Он прокашлялся и закончил разговор общим обещанием: – Ладно, мы еще повоюем...
Вокруг выбора невесты разгорелись страсти. Дело было нешуточным, поскольку касалось наследника престола. Были сторонники австрийской и польско-французской партий, были и те, кто придерживался прусской ориентации. Единственно о чем никто не задумывался, так это о русской невесте. Ну, да государевы браки – дело политическое.
72 
