Особенно,... 
62 
Однажды король, недовольный предлагаемым ему выбором придворных дам, спросил у своего камердинера Бинэ, умевшего не раз потрафить вкусам сюзерена, нет ли у него на примете дамы, которая могла бы соответствовать его желаниям. И Бинэ предложил привести в Лувр свою родственницу, мадам д’Этуаль...
Через некоторое время она переселилась в Версаль, а ее муж получил распоряжение выехать в Авиньон и утешился высокой должностью и отменными доходами.
Новая фаворитка изучала короля, как ученый изучает неизвестную ему мошку – со всех сторон и даже под микроскопом. Вы видели этот удивительный снаряд, мой друг?.. В конце концов она узнала все его капризы и, потакая слабостям Людовика, возвела управление им в подлинное искусство. Она сделала скупого Людовика расточительным, она умела угадывать тех людей, которые могли быть ей опасны и удаляла их, не давая приблизиться к трону. Понимая, что одна она, при всей своей изобретательности, не сможет долго удержать привязанность любвеобильного монарха, она взяла в свои руки снабжение его такими женщинами, которые лишь ненадолго могли занять его мысли и удовлетворить похоть... О, она была гениальна в этой части...
– Чем же закончилась ее служба, и почему она столь рано умерла?
Нарышкина отвела глаза в сторону.
– Боюсь, милочка, ее конец был обычным для лиц подобного сорта. Она страдала французской болезнью, которой наградил ее коронованный любовник. Ей было всего сорок два, когда она скончалась. И половину своих лет она отдала любовной службе при короле Франции.
Мне говорили, что в Версале шел дождь, когда гроб с ее телом перевозили в Париж. Король стоял у окна, наблюдая за процессией. И когда останки несчастной были погружены на дроги, заметил: «Скверная погода выдалась для путешествия маркизы». В этом и заключалось его прощание...
Глава пятая
1
Разбрызгивая колесами грязь дальних дорог, катилась по прусским землям из Франции на восток карета камергера Двора ея величества Семена Григорьевича Нарышкина. В объезд Берлина и Потсдама, чтобы не застрять у Фридриха Второго, вез старый вельможа в Санкт-Петербург дорогого гостя. Дени Дидро – знаменитый мыслитель-энциклопедист, философ и писатель, властитель умов! Что же подвигло убежденного врага феодального строя и абсолютизма на столь трудное и утомительное путешествие в крепостную и самодержавную страну?
Своих друзей в Париже он уверял, что едет лишь для того, чтобы поблагодарить русскую императрицу за поддержку издания «Энциклопедии». Отчасти это было правдой. С самого начала своего царствования Екатерина поддерживала сношения с французскими философами, не раз приглашая их в Россию. Однако Вольтер и Д’Аламбер под приличными предлогами отказались. Оба были не столь зависимы, как Дидро. Кроме того, княгиня Дашкова и русский посол князь Голицын [50] – посредники в покупке русской императрицей его библиотеки, оставленной в пожизненное пользование, – оказались горячими поклонниками философа.
Так и получилось, что по выходе последнего тома «Энциклопедии», Дидро счел себя, как бы обязанным, лично принести благодарность «Семирамиде Севера». Тем более, что нашлась и оказия...
Тихо покачивается покойная карета на ременных подвесках. Дороги Пруссии не чета российским. Оба пассажира ведут неторопливый разговор.
– Вы прекрасно говорите по-французски, – говорит Дидро, явно желая сделать приятное гостеприимному хозяину.
– О, я так много лет провел за границей... Когда-то, очень давно, примерно этим же путем я вез маленькую девочку, которую звали Фике, с ее матерью в Россию. А ныне мы с вами едем к ней же, только малышку Фике весь мир называет Екатериной Великой.
– Да, я знаю этот эпитет мсье Вольтера...
На петербургской заставе Семен Григорьевич предложил философу поселиться у него, но Дидро отказался, не желая обижать Этьена Фальконе. Скульптор еще раньше уговорил соотечественника остановиться в его жилище. Однако дурной характер Фальконе испортил встречу, и Дидро, чтобы не оказаться на улице под дождем, вынужден был сам просить приюта у того же Нарышкина.
Екатерина встретила философа исключительно любезно. Укрепившись на троне и расставшись с Орловыми, она жаждала всеобщего признания, как просвещенная монархиня. И с особой силой обратила свои амбиции на Европу.
Некоторое неудовольствие доставляло то, что Дидро по-прежнему общался с княгиней Дашковой, отставленной от Двора, и жил у Нарышкина, который поддерживал Орловых. Да и политическая ситуация внутри страны для визита французского энциклопедиста была не лучшей. Тут и неудачи Румянцева, вынужденного отвести армию обратно за Дунай, и «маркиз де Пугачев», как она первое время в шутку называла самозванца. К октябрю прибывший курьер привез известие, что отряды Пугачева рассеяли гарнизонные войска, посланных против них. Бунтовщики перевешали офицеров и осадили Оренбург. При этом в их «штабе», будто бы видели голштинское знамя, и в церквях по приказу «маркиза», попы провозглашают «здравие» императору-самодержцу Павлу Петровичу. Не отсюда ли дуют ветры?..
62 
