111 
– Ты рыло-то не криви, я тебе дело барабаню.
Другой на моем месте пришил бы вас всех на хрен, а все железки вывез бы к себе на дачу. А я человек конкретный. Я вижу: мужики хорошее дело заварили, нельзя их обижать. Помочь надо мужикам, чтобы местные лохи не наехали или, там, ментовка. Взять, типа, под крыло, капустки на первое время подбросить – типа, на развитие производства. Ты же гений, мужик! На глаз твои баксы от настоящих ни с какой лупой не отличишь. Я сам смотрел, а я, братан, в этом деле считай что эксперт. Это ж настоящее Эльдорадо! Ты молодец, реальный мужик. Только с людьми работать ни хрена не можешь. Не успел толком начать, а уже засыпался. А если бы сюда не я, а ментовка приехала? Знаешь, какой срок тебе ломится? По рылу вижу, что знаешь. Так куда ж ты, дура, не умеючи, лезешь? Короче, без базара: теперь будете работать на меня. Погоняло мое Барабан, зовут Сергеем Николаевичем. Запомнил?
Мышляев молча кивнул, продолжая утираться.
Рукав его дорогого пиджака был испачкан кровью чуть ли не до локтя. Было видно, что с Мышляевым уже успели провести «предварительную беседу», которую Гаркун, к счастью для себя, проспал. Поняв, наконец, в каком дерьме они оказались, Гаркун невольно застонал.
Барабан покосился на него через плечо и спросил у Мышляева:
– Этот, горбатый – он кто? Дворник?
– Гравер, – сипло ответил Мышляев.
– Ага, – удовлетворенно кивнул Барабан. – А который блюет?..
– Химик-технолог.
– А где этот, который железками занимается?
– Уехал. Отвалил за бугор.
– Отвалил, говоришь? Чего-то мне не верится.
Если он и отвалил, то не за бугор, а на два метра в земельку. Куда вы его девали? Не стесняйся, колись, тут все свои. Где вы своего механика закопали?
Я тут яму видал, типа дренажного колодца. Он часом не там?
Гаркун подтянул к груди колени, утвердил на них локти и прикрыл дрожащими ладонями лицо. Господи! Этот бандит, этот подонок в дорогом плаще был абсолютно прав: они взялись не за свое дело. Это была не их весовая категория, и стоило ли удивляться тому, что первый же попавшийся мордоворот шутя подмял их под себя?
– В общем, запомни на будущее, – продолжал Барабан, глядя на Мышляева, – в наше время реальные дела без солидной крыши не делаются. Иначе это не дело, а художественная самодеятельность.
Спецов ты подобрал классных, а сам – лох лохом, глядеть стыдно.
Заболотный в углу опять издал громкий утробный звук и согнулся в три погибели, с плеском извергая из себя вонючую жижу. Проходивший мимо бандит брезгливо поморщился и толкнул его в спину подошвой ботинка. Химик повалился в лужу собственной рвоты и затих. Кто-то несильно пнул Гаркуна в поясницу и довольно миролюбиво спросил: «Какого хрена расселся посреди дороги?» Гаркун молча отполз к стене, привалился к ней горбом и закрыл глаза. Новая жизнь вступала в свои права.
Буквально на следующий день Барабан привез из города каких-то наемных работяг, которые без проволочек взялись за дело. Они выгрузили из микроавтобуса сварочный аппарат, какое-то железо, инструменты и набросились на недостроенную теплицу с деловитым рвением профессионалов, услуги которых щедро оплачены вперед. Чуть позже прибыл грузовик со стеклом. Барабан спустился в бункер и показал Мышляеву какие-то украшенные разноцветными печатями бумаги.
– Фирма «Тропик», – торжественно объявил он. – Все оформлено по закону, все бумажки самые настоящие, не то что ваши баксы. Фирма будет заниматься выращиванием экзотических фруктов – типа мандаринов, ананасов и прочей такой ботвы. Ты понял, нет? Тебя назначаю директором. Будешь следить, чтобы все росло и колосилось – наверху мандарины, а тут, в подвале, «капуста». А ты, профессор хренов, – обернулся он к Заболотному, – обеспечь мне качество, понял, нет? Чтобы ни одна экспертиза твои баксы от настоящих не отличила.
– Ну, это, положим, невозможно, – поправляя на переносице треснувшие очки, робко возразил «профессор». – Микроскопическое или, скажем, спектроскопическое исследование…
– Невозможно спать на потолке – одеяло падает, – перебил его Барабан. – На хрена тебе твоя ученая степень, если ты только и умеешь, что говорить «невозможно»? Надо, понял? Народу по жизни бабок не хватает! Американцы, блин, свою капусту печатать не успевают, а ты говоришь «невозможно»!
Надо людям помочь, профессор! Народ тебя, дурака, выучил, в люди вывел, очки тебе, понимаешь, купил.
111 
