Особенно,... 
51 
– Трогай, Садко. Давид предложил единственно правильный путь, и если мы им не воспользуемся, то трое из четверых к утру следующего дня будут мертвы. Признайтесь, ребята, каждый из вас думал о том, чтобы покончить с остальными.
– Не нравится мне это, но выхода нет, – сам себе сказал Лебедь.
– Это не решение вопроса, Давид, а лишь затягивание времени, – ухмыльнулся Шпит.
– Вся жизнь – это затягивание времени, – рассудительно сказал Давид.
Ни Лебедь, ни Садко ничего путного не могли предложить, поэтому и согласились с предложением Давида. Единственное, чего тот теперь боялся, – встретиться у Отара с братьями. Но те не так уж часто заходили в гости.
Машину бросили на горной дороге. Мешки с деньгами завернули в брезент и, чертыхаясь, потащили в гору. Давид первым зашел в домик и застал брата в той же позе, в которой оставил его неделю тому назад. Отар сидел и, не мигая, смотрел в стену.
– Ну что, Давид, решил свои проблемы?
– Пока еще нет.
– Смотри, новых не наживи.
– Я кое-что хочу у тебя оставить. Отар не стал интересоваться: оружие это, боеприпасы или документы…
– Оставь в погребе, где всегда. Я твое место не занимаю.
– Я не один приехал.
– С братьями?
– Нет.
Услышав это, Отар потерял всякий интерес к людям, прибывшим с Давидом.
Деньги затащили в прохладный погреб, вырубленный в скале. В отдельных нишах размещались продукты, консервы, мука, картошка.
– Сюда, – распорядился Давид. Вдвоем со Шпитом они забросили мешки на сколоченную из жердей полку.
Давид, присев на корточки, сложил стопкой на полу десять пачек, не испачканных в крови.
– Это тебе. Садко.
Рядом высились еще две такие же стопки – для Шпита и Лебедя.
– Себе я тоже беру сто тысяч.
– Сколько всего осталось?
– Считай.
Шпит хоть и доверял Давиду, но все же пересчитал остающиеся пачки, все до единой.
– Еще по десять возьмем, – с придыханием сказал он, раздавая тугие пачки долларов. – Брату денег дай.
– Они ему ни к чему, – ответил Давид.
– Странные вы люди…
– Это он странный. Я – такой же, как все. Мешки на полке и автоматы с неиспользованными рожками завернули в брезент, для надежности скололи края полотнища стальной проволокой и загнули концы ржавыми плоскогубцами.
– Теперь возвращаемся в дом все вместе, – предложил Давид.
Отар посмотрел на слегка знакомого ему Шпита и на двух его спутников. Русские ему не понравились. Но если их привел в дом брат, значит, так нужно.
– Слушай и запоминай, – Давид смотрел прямо в глаза Отару, – то, что мы спрятали, очень важно. Будут приходить люди, спрашивать. Говори: ничего не знаю. Меня ты не видел. Я был у Тосо в Сочи. Их троих ты вообще никогда в жизни не видел. Не знаешь о них ничего.
Отар кивнул.
– Как скажешь.
– А теперь самое главное. Отдать то, что мы спрятали, ты можешь только нам четверым, когда мы придем вместе.
– Или когда ты точно будешь знать, – вставил Шпит, – что один из нас мертв.
– Как скажете, мне все равно.
– Вернуться мы можем через день, через неделю, через месяц, через год, – продолжал Давид. – Никого не подпускай к тому, что спрятано в брезенте.
Садко только сейчас в неверном освещении рассмотрел, что стоит на полке. Поняв, что это человеческие головы, одна женская, другая мужская, он поежился. Всякого навидался бандит в своей жизни: и крови, и мертвецов. Но чтобы засушивать головы в доме, где живешь, такое видел впервые.
– Надеюсь, он не сумасшедший, – прошептал Садко на ухо Лебедю.
– Шпит знает, что делает, – Лебедь всецело доверял главарю бандитов. – Деньги он не меньше нашего любит.
– Смотри, чтобы нас не кинули.
– Из-под земли достанем…
Шпит примерно представлял, о чем шепчутся Лебедь и Садко. Он наперед знал, что добром ограбление не кончится. Большие деньги разводят людей. Чем больше денег, тем сильнее вскипает в душе ненависть к подельникам.
– Пошли, мы отдали имущество в надежные руки, – Давид коротко кивнул брату и, не оглядываясь, вышел во двор.
Пачки долларов оттягивали карманы. Шутка ли, сто десять тысяч! Таких денег Давид отродясь в руках не держал. Самое большое, чем ему приходилось расплачиваться за один раз, это пятьюдесятью тысячами.
– Как в Россию возвращаться будем?
– На границе у меня все схвачено, – Шпит сам сел за руль. – Только пистолеты в тайник спрячем.
51 
