Особенно,... 
61 
– Я спросил, есть ли у тебя пайка?
– Да. Там, в тумбочке… – простонал младший сержант.
– Так бы сразу и сказал, а то жмется, понимаешь, – ворчал Аркан, набрасываясь на припасенные Кобзыревым сало, хлеб и булочки. – Тебе булочки жалко, что ли?
– Нет, просто вы, товарищ старший сержант, не представились как положено… – забубнил с кровати бедняга, и Аркан улыбнулся про себя – парнишка заговорил по-человечески.
– В жизни, земляк, многое происходит не по уставу. Но что делать – на то она и жизнь.
– И вообще… Я раньше не видел вас на базе, – Кобзырев намекал на то, что все же неплохо было бы объясниться.
– Да, я из Душанбе. Спецназ бригады. Доволен теперь? Успокоился?
– Конечно. А к кому вы сюда прибыли, товарищ старший сержант? – Кобзырев окончательно пришел в себя и сел на кровати, снова пытаясь обрести привычный служебно-деловой вид.
– А тебе какая разница?
– Я дежурный…
– А я только что с боевой операции. И если ты меня будешь доставать…
– Да нет, я так.
– . – Полковник Игнатенко в штабе?
– Да, здесь. Он не ходил сегодня на обед. Говорят, злой как черт, на людей прямо бросается.
Это была еще одна очень противная и очень типичная черта всех без исключения штабных крыс – без конца смаковать и пересказывать друг другу сплетни про настроение и самочувствие своих командиров.
– Что у вас тут, в штабе, говорят – мне до задницы. В каком кабинете он сидит?
– В тридцать пятом, на третьем этаже, от лестницы налево. А что?
– Надо зайти. Я ему пакет важный несу.
– Не-ет, к нему нельзя…
– Мне можно.
– Я могу пропустить вас только с разрешения дежурного по базе. Я должен доложить ему о вашем прибытии. Если у вас есть донесение, товарищ старший сержант, вас сразу же пропустят. Так по инструкции положено.
– Ты меня утомил.
– Товарищ старший сержант, предупреждаю – я вызову караул…
– По этому телефону, что ли? – Аркан ткнул пальцем в аппарат, стоявший на тумбочке, и в следующую секунду проделал с ним то же, что и с телефонами на КПП. – Этот уже работать не будет, так ты что, бегом побежишь за караулом? Или у тебя, младшой, еще один телефон под подушкой спрятан?
Кобзырев смотрел на пришельца во все глаза, и Аркану показалось вдруг, что этот мальчишка в своей любви к уставам и службе может пойти на что угодно. И впрямь – в следующую секунду дежурный по штабу бросился к автомату Аркана, который тот небрежно бросил на подоконник, приступая к трапезе. Наверное, еще мгновение – и Аркану под дулом автомата пришлось бы познакомиться и с начальником караула, и с "губой", а в перспективе и с трибуналом, и с "дизелем", если не с гражданской зоной.
Но все же справиться с Арканом, опередить его у Кобзырева шансов не было никаких. Четко уловив момент, когда бедняга дежурный дернулся к подоконнику, Аркан сильно, от души, пробил ему ребром ноги в бок. Отлетая к стенке, Кобзырев другим боком сильно ударился о спинку железной кровати и сполз по спинке на пол почти без сознания. Ударом кулака по темени, так называемым молотом, Аркан отправил дежурного по штабу в глубокую и продолжительную отключку.
– Надеюсь, не сдохнешь, – сплюнул Аркан, поправляя выбившуюся из-под ремня хэбэшку.
В следующую секунду он сам себе удивился – откуда в нем столько жестокости? Конечно, он никогда не отличался слабостью характера, никогда не любил распускать нюни, даже на тренировках по рукопашному бою обучая своих сослуживцев бить в полную силу, целясь в жизненно важные органы, – только так можно было выработать реакцию на блокировку, только так можно было привыкнуть к боли, научиться превозмогать ее. Но чтобы вот так, до бессознательного состояния избивать своего же брата-солдата, притом почти беззащитного… Такого раньше он за собой не замечал.
Однако Аркан отогнал от себя эти мысли.
"Многого раньше за мной не водилось. Раньше и ребята из моего взвода живы были, и офицеры своих не сдавали", – возразил он самому себе и, перешагнув через неподвижное тело Кобзырева, вышел из дежурки.
Анатолий держался уже из последних сил. После скромного подкрепления припасами младшего сержанта Аркана неумолимо тянуло в сон, а голова будто наполнилась ватой, которая приглушала окружающие звуки и заставляла мысли ворочаться медленно и лениво.
Но расслабляться было нельзя. Дело, ради которого прошел он весь свой трудный путь, еще требовало своего завершения, и Аркан, прикрыв за собой дверь дежурки, быстро побежал по лестнице на третий этаж штабного здания, к комнате номер тридцать пять, по пути подбадривающе улыбнувшись ничего так и не услышавшему снизу часовому, честно стоявшему на посту у знамени части…
61 
