Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
49 
– А ты осмелела, – усмехнулся Тычковский. – Говоришь, вопрос жизни и смерти?
Он двинулся на Машеньку.
– Отстаньте от меня! Что вам надо?!
– Кричи громче…
И в этот момент распахнулась дубовая дверь и в кухню ввалился Лева с охапкой дров. Тычковский отступил.
– Уф! – сказал Лева, разжимая руки. Дрова с грохотом упали на пол у печки. – Задание выполнено, босс!
– Молодец, – сквозь зубы сказал Тычковский. – Отдыхай, боец.
– Где-то должны быть спички, – дрожащим голосом сказала Машенька. – На полочке. У печи.
Тычковский нашарил спички на пыльной полке и спросил у нее:
– Что дальше? Надо чем-то разжечь дрова. Чем?
– Вы что, никогда раньше не видели этого?
– Это было давно.
– Дайте я попробую. Отойдите, – велела Машенька. – Я вас боюсь. Вы обманщик. Вы только притворяетесь маньяком. А на самом деле никакой вы не маньяк! Вы здесь из-за меня. Но я сразу вам скажу: ничего не получится. Я больше не лягу в больницу. Я хочу спокойно умереть.
– А это уже навязчивая идея. Дело плохо. Ты просто ходячая медицинская энциклопедия психических расстройств. К тому же истероидный тип личности. И как тебе до сих удавалось оставаться на свободе?
– Не смейте ставить мне диагноз! Я вас об этом не просила!
– Это не диагноз. Это твоя судьба. Шучу. Не кричи, пожалуйста, ты мне Леву испугаешь. Он типичный шизоид. А реакция шизоида в критических ситуациях непредсказуема. За тебя я более или менее спокоен, а вот за него…
– Отойдите от печки! – взвизгнула Машенька. – И вообще не приближайтесь больше ко мне!
Тычковский отошел, и Машенька принялась набивать печь газетами и журналами, которые лежали тут же, видимо, на растопку. Потом она сунула туда дрова и чиркнула спичкой. Лева в это время с блаженной улыбкой сидел на табуретке у стола и смотрел в окно.
Повалил густой дым, Машенька чихнула. Газеты вспыхнули, но дрова не занялись. Через какое-то время огонь в печи погас.
– Надо еще бумаги, – растерянно сказала Машенька.
– Я поищу в комнате. – Тычковский скрылся за ситцевой занавеской.
Машенька тут же кинулась к парню.
– Лева! – затрясла его она. – Ты меня слышишь?
Он молчал.
– Тебе плохо, да? Ну, посмотри на меня! Ты не должен ему поддаваться!
– Он знает секретный код, – пробормотал Лева.
– Ничего он не знает. Он обманщик. Он вообще неизвестно кто. И никакой он не босс и уж тем более не твое начальство. Ты не должен его слушаться.
– Ты заложница. Я за тебя отвечаю.
– Да никакая я не заложница! – отчаянно сказала Машенька.
– Он знает секретный код, – упорствовал Лева.
– Да это я его выпустила! Я!
– Зачем?
– Я думала, он уйдет.
– Зачем?
– Он здесь лишний.
– Он босс.
– А ты не притворяешься, а? Я знаю, ты хитрый. Ты нарочно меня разыгрываешь. Ты обманщик.
– Я боец космического спецназа.
– Придурок! – Машенька размахнулась и ударила Леву по щеке.
– Заложники не бьют бойцов космического спецназа! – заорал он, вскакивая. – Это не по правилам!
– Стоять! – гаркнул во сне Микоша. – Всех пришибу!
– Что у вас происходит? – выглянул из-за занавески Тычковский. – Орете, как ненормальные. Я тут кое-что нашел. Старые газеты.
– Левушка, сядь, – взмолилась Машенька.
Тот послушался. Увидев Тычковского, он сразу же успокоился.
– Тетя Лида идет, – сказал Лева, глядя в окно.
– Где вы это нашли? – спросила Машенька, увидев пачку пожелтевшей от времени бумаги в руке у Тычковского. – Не думаю, что они лежали на виду. Вы копались в чужих вещах?! – ахнула она. – Что вы там искали?!
– Я всего лишь хотел растопить печь. Как видишь, она не горит, – кивнул Тычковский на холодную плиту, на которой стоял остывший закопченный чайник.
– Нужны дрова, – приподнялся Лева.
– Да сиди ты! – одернула его Машенька.
– Бойцы космического спецназа не подчиняются приказам заложников!
Машенька в отчаянии закусила губу. И тут в кухню вошла запорошенная снегом Лидия.
– Одна я ничего сделать не могу, – пожаловалась она. – К тому же я не завтракала. Не мешало бы подкрепить силы. А что это вы делаете?
– Пытаемся растопить печь, – с досадой ответила Машенька. – Здесь лежала бумага на растопку, но дрова почему-то не загорелись. Вот он, – кивнула она на Тычковского, – нашел в комнате старые газеты. Они уже пожелтели от времени и тебе, должно быть, не нужны. Можно?
Лидия посмотрела на то, что держал в руке Тычковский, и побледнела.
49 
