Последние отзывы

  27  

– А кто сказал, что я маньяк? Милиция? – Тычковский посмотрел на Кита. – Им бы только упрятать за решетку, а кого – не важно. Виновного, невиновного, им без разницы.

– Точно! – энергично кивнул тот.

– Мы вот что сделаем, – вмешалась Лидия. – Вы позволите мне говорить за всех? – спросила она у своих гостей, игнорируя сожителя.

– Ты хозяйка, – пожал плечами Лева, а Машенька всхлипнула и кивнула.

– Рюмку нальешь? – подмигнул Микоша. – Я знаю, Лидия Ивановна, у тебя еще есть.

– Ну, допустим.

– А коли нальешь – так делай с ними, что хочешь.

– Значит, договорились.

Кит угрюмо молчал.

– Решение будет такое, – сурово сказала Лидия. – Они оба останутся здесь, и врач, и маньяк. Звонить мы никуда не будем, обождем до утра. А утро, как говорится, вечера мудренее. Психа, – она кивнула на Тычковского, – мы запрем в горенке на мосту. А врача, – указала она на Кибу, – в чулане.

– Там же холодно! – вздрогнула Машенька.

– Мороз нынче не сильный, так что не замерзнут. Все не на улице ночевать, – поджала узкие губы Лидия. – Оба получат тулупы и теплые одеяла. В горенке к тому же обогреватель есть. Замерзнет – включит. А в чулане и без того тепло. Там стены бревенчатые. Не дует.

– А если маньяк дом подожжет? – усмехнулся Лева. – Обогревателем?

– Зачем?

– В кино так всегда делают: заключенный устраивает поджог, чтобы охрана открыла ему дверь, и…

– Ты бы поменьше кино смотрел, – оборвала его Лидия. – А побольше бы о деле думал. О работе.

– Я, между прочим, хорошо зарабатываю, – обиделся Лева.

– Хватит уже пререкаться. Как сказала, так и будет. Ну, двигайте! – И Лидия дулом ружья указала на дверь.

– Плохая вы хозяйка, Лидия Ивановна, – усмехнулся Киба. – Как там в сказках-то говорится? Сначала накорми, напои, баньку истопи, а уж потом… Потом можно и под замок, если уж вы так решили.

– И в самом деле, – вздохнул Тычковский. – Поесть не мешало бы. Я вижу, у вас тут стол накрыт.

– А мы вас к себе в гости не звали. И за одним столом я ни с тобой, – выразительно посмотрела Лидия на Кибу, – ни с тобой, – перевела она взгляд на Тычковского, – сидеть не стану. Хотите есть – берите что унесете.

– Вот спасибо! – Киба подошел к столу и торопливо стал наваливать на огромный ломоть хлеба бело-розовые куски сала. – Это чтобы мне взаперти не скучать.

Присоединился к нему и Тычковский. Лидия сурово молчала, глядя, как они запасаются едой. Разделенные дубовым столом, врач-психиатр с бывшим пациентом обменялись выразительными взглядами.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – тихо сказал Киба, – только вряд ли у тебя это получится.

– А я всегда знал, что ты далеко не глуп. И сейчас мигом сообразил, что к чему, молодец. Хорошо держишься. Я тебя таким еще не видел. Что ты задумал?

– А ты угадай!

– Ну, хватит! – оборвала их Лидия. – Прекратите переговариваться! Ступайте куда велено и приступайте к ужину, ежели аппетит не пропал. Воды я вам принесу.

– Лучше бы чайку, – усмехнулся Киба.

– Лида, сделай им чаю. Не звери же мы, – вздохнула Машенька, вытирая слезы. – Кто знает? Может, человека и в самом деле оговорили? Может, он и не маньяк вовсе? А другой не врач. Вот вы на них посмотрите.

– Нагляделись уже, – нахмурилась Лидия.

– Нет, вы посмотрите! Перед вами стоят два симпатичных мужчины…

– Спасибо вам, девушка! – с чувством сказал Киба. Тычковский промолчал, но, видимо, взял себе на заметку.

– Не за что. Нам по телевизору сказали, что один из них маньяк. Слышали? По те-ле-ви-зо-ру, – по слогам выговорила Машенька. – Разве можно верить хоть единому их слову? Разве можно верить милиции? Тем более врачам? Да еще психиатрам? Что они вообще понимают?

– Точно! – хором сказали Кит и Лева. Один среагировал на милицию, другой на психиатров.

– Я бы вообще их не запирала, – закончила свою мысль Машенька.

– Ну уж нет! Как я сказала, так и будет! – Лидия крепко сжала ружье. – Ты, девочка, еще жизни не видела. Мало ли кто как выглядит и кто что говорит? Запомни: никому нельзя верить. Ни единому слову. Все лгут. Или же недоговаривают. Поэтому этих двоих на ночь надо запереть. Все, пошли!

– Как скажешь, хозяйка, – пожал плечами Киба и первым двинулся к двери. – Меня, как я понял, в чулан. Это где?

– Как выйдешь – направо. А ты налево, – сказала она Тычковскому.

Вся честная компания вышла в сени. Здесь было прохладно, но, разгоряченные жаром печи и переживаниями, они не чувствовали холода. Вдруг что-то громыхнуло. Все невольно вздрогнули.

  27