25 
– Слава Богу! – воскликнула она, добежав наконец до Иллариона. – Я уже совсем отчаялась. Представляете, никто не хочет останавливаться…
– Честно говоря, не представляю, – искренне ответил Забродов. – На мой взгляд, ваша внешность должна работать лучше знака «стоп».
– Это что, комплимент? – с улыбкой спросила она.
Голос у нее был необычный – высокий и переливчатый, он звенел, как хрустальный колокольчик.
– Это факт, – с самым серьезным видом ответил Илларион. – Так что там у вас случилось с вашей малышкой?
– Понятия не имею, – развела руками она. – Заглохла и не заводится.
– Безобразие, – сказал Забродов. – Что ж, давайте посмотрим.
Неторопливой походкой он двинулся к «Фольксвагену», не имея ни малейшего понятия о том, что идет навстречу неприятностям, и заглянул под капот. Под капотом он увидел примерно то, что и ожидал увидеть, и с трудом сдержал смех.
– Да, – сказал он похоронным голосом, – поломка серьезная. Боюсь, эту машину придется выбросить. Как вы полагаете, в мусоропровод она пролезет?
– Как это – выбросить? – испугалась дамочка. – Что вы такое говорите?
Илларион покосился на нее через плечо, опираясь обеими руками на крыло автомобиля. Вид у девицы был совершенно убитый.
– Я же ее совсем недавно купила, – словно оправдываясь, говорила она. – Полгода не проездила…
– Ну, успокойтесь, – виновато сказал Илларион. – Это я так неудачно пошутил… Сейчас все сделаем.
– Правда? – не поверила она.
Он присоединил к аккумулятору свалившуюся клемму и потуже затянул гайку.
– Вот, собственно, и все, – сказал он, захлопнув капот. – Можете заводить, если сильно торопитесь.
– А если не сильно?
– А если не сильно, то можете задержаться еще на минутку. У вас в машине не найдется листочка бумаги и карандаша?
– Карандаша нет, – развела руками она. – Есть ручка.
– На крайний случай, наверное, сойдет и ручка, – с сомнением произнес Забродов. – Ладно, давайте.
Она нырнула в машину и вернулась с блокнотом в тисненом кожаном переплете и красивой черно-золотой ручкой.
– Благодарю вас, – сказал Илларион. – А теперь, если вас не затруднит, запишите, пожалуйста, свое имя и номер телефона. Ничего, если я позвоню прямо сегодня вечером?
Она рассмеялась.
– Быстрота и натиск… Наверное, вы военный?
– Каюсь, был такой грех, но теперь это в прошлом.
Так я позвоню?
– А если у меня ревнивый муж? – лукав спросила она, склонив голову к левому плечу.
Илларион тоже рассмеялся.
– Значит, быть мне битым, – сказал он. – Иногда, знаете ли, приходится идти на риск ради чьих-нибудь прекрасных глаз.
– Да, – сказала она, – перед такой самоотверженностью устоять трудно.
Она пристроила блокнот на капоте и принялась писать.
Почерк у нее тоже был необычный – угловатый, с сильным наклоном влево. Интересный почерк, подумал Илларион, принимая вырванный из блокнота листок.
И женщина интересная. Сколько же ей все-таки лет?
Сначала он склонен был дать ей восемнадцать, от силы двадцать, теперь же ему казалось, что ей никак не меньше двадцати пяти, хотя он ни за что не смог бы определенно сказать, что навело его на такую мысль.
Он заглянул в листок. Там было написано именно то, что он просил написать: имя и номер телефона.
– Оля, – вслух прочел он. – Очень приятно. Я Илларион.
– Илларион? – с некоторым удивление" переспросила она. – Довольно редкое имя.
– Да, – с улыбкой согласился Забродов, – имя не простое. – Самое обидное, что все окружающие всю жизнь мучаются с сокращениями.
Оля на некоторое время задумалась, закатив глаза, а потом рассмеялась.
– Сдаюсь, – сказала она. – Вас действительно ужасно трудно сократить. Имя у вас такое же солидное, как и вы сами. Честно говоря, мне в голову не пришло ничего, кроме булгаковского Лариосика.
Илларион расхохотался.
– А вы молодец, – сказал он. – Большинству моих знакомых не удалось додуматься даже до этого. Так до вечера?
– До вечера, – ответила она. Ответила тепло и как-то очень беспомощно, и Иларион мельком подумал, что эта молодая женщина в совершенстве владеет секретами обольщения. Впрочем, он не имел никаких принципиальных возражений против применения к себе такого оружия – без этого жизнь была бы довольно пресной.
– Мне захватить с собой аптечку? – спросил он.
– О чем это вы? – удивилась Оля.
25 
