Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
31 
Мишель грузно рухнул на лежак. Оставив Фаддея стоять в центре комнаты, точнехонько посередке меж его койкой и дверью.
Точно так же себя чувствует игрок, мучительно решающий для себя, бросить ли ему все на кон, чтобы выиграть златые горы или проиграть последнее.
– Ты мне только одно скажи, Булгарин, – негромкий голос Дижу вспугнул тишину. – Тебе не кажется странным, что очаровательная, богатая баронесса исключительно тобой заинтересовалась? Нет, на тебя взглянуть приятно, ты у нас парень видный, но она-то могла бы и большего пожелать! По-моему, баронесса просто забавлялась со скуки.
– К счастью, твоего мнения никто и не спрашивает, – раздраженно отозвался Фаддей.
А ему еще нравился когда-то мизантроп Дижу!
– Да ты пойми, – Дижу скинул с себя одеяло, повел могучими плечами. – Сословия разные задолго до тебя придумали. Не знаю, кем ты был до того, как в студиозусы подался, но сейчас ты – простой солдат, понимаешь? Меня удивляет, что ты настолько потерял голову.
– А меня удивляет, почему ты никак не заткнешься, – выкрикнул Фаддей.
– Ну, что ж, тогда ступай к ней, ничего не имею против, – пожал плечами Дижу. – Возможно, она и обрадуется тому, что ты скрасишь ее одиночество этой ночью!
– Замолчи!
Фаддей сделал шажок к Дижу и угрожающе помахал у него перед носом пальцем. Дижу наблюдал за Булгариным с самым невинным видом.
– Фаддей! Если ей что-то и надобно от тебя, то лишь одно! Только не говори, что ты сам не возжелал ее в мечтах!
Фаддей ухватил Дижу за ухо и потянул.
– Что я там возжелал и о чем думал, тебя не касается! – презрительно процедил он сквозь зубы. – Это твоя беда, Дижу, только твоя беда, что ты уверился в том, что все люди живут и думают, как ты, столь же ничтожно и грязно. Но, к счастью, ты заблуждаешься в своей вере!
И тут сильные пальцы Дижу намертво сомкнулись на запястье Фаддея. Словно железные клешни. Презрительно глядя в глаза Булгарина, Рудольф отвел руку Фаддея в сторону, будто паутину стряхнул.
– Значит, твоя баронесса – святая, а я – презренный злодей, да? – спросил Дижу, поднимаясь на ноги и нависая над Фаддеем. – Послушай, Булгарин! – нараспев произнес он. – Мне-то все равно. По мне, ты можешь бежать куда угодно, и пускай тебя пристрелят к чертовой матери. Можешь спать со своей баронессой или просто читать стихи. Меня все это не касается. Но кое-что я тебе все же скажу: если ты сейчас выйдешь за двери, ты для меня что умер! Твоя баронесса – одна из тех, кто приказывал бить меня, из тех, кому ты должен сказать спасибо за шрам на роже. Именно их ты должен поблагодарить за то, что тебя превратили в пушечное мясо. А теперь ступай к чертовой матери. Я же лучше маршала Даву в задницу поцелую, чем с тобой хоть словом переброшусь!
Дижу отвернулся от товарища и бросился на кровать. Фаддей отвел глаза – на покрытую шрамами спину Рудольфа он до сих пор без содрогания смотреть не мог.
Она ранила больнее затрещин Мишеля.
«Вот и все, – подумал Фаддей. – Теперь я и в самом деле уйду!»
Но ноги не хотели слушаться своего хозяина.
За какого ж дурака они все его здесь держат? Неужели из-за них он должен упустить самое главное в своей жизни? Не может же он разорваться? Частичка его сердца уже принадлежала Дижу, Мишелю и даже Цветочку, но другую все равно «украла» Полина.
Фаддей не хотел терять дружбу с Дижу. Его симпатия куда важнее шаткой надежды на любовь женщины.
Как же обидно.
С сердито-обиженным видом Фаддей стащил с ног сапоги и бросил их в стену.
– Ну, наконец-то!
Кажется, это Мишель проворчал.
– А ты меня в задницу поцелуй! – огрызнулся Булгарин.
– Может, ты еще и встретишь ее, – жалобно пискнул из-под одеяла Цветочек.
– Ага, встречу! – хмыкнул Фаддей, снимая лосины. – Может, это вообще все сон, а мы на самом деле какашки слепого крота!
– Ха! – хихикнул Цветочек. – Тогда это многое объясняет. Например, почему ноги у Мишеля всегда воняют… Да, Булгарин, ты прав. Все это только сон, а мы – какашки слепого крота!
Фаддей рухнул на лежак.
Дижу молчал. Слишком уж сильно они друг с другом поцапались. И как, как Рудольф с ним говорил!
С ненавистью и неприкрытой горечью. Господи, до чего ж все плохо-то!
…Наступали июньские жаркие дни. Войска Наполеона нескончаемыми колоннами безостановочно двигались к русским границам.
Наполеон был абсолютно уверен в победе. Находясь в Дрездене, он заявлял своим штабным офицерам:
31 
