Особенно,... 
63 
Вообще-то «Громовержец» являлся морским кораблем, однако в некоторых своих свойствах он более напоминал пришельца из устоявшейся классики Голливуда. Он как будто выскочил из сериала «Звездные войны». Кстати, возможно, в какой-то мере это было истиной. Ведь вначале образы неизвестного будущего родились в головах фантастов, потом их вытянули оттуда прозорливые художники. Затем эти ожившие рисунки видеоряда вызвали замыкания в головах подростков. А уж после эти подростки, ставшие инженерами-конструкторами, воплотили обросшие детализацией картинки в реальность. Именно так будущее направляется по нужному вектору! Правда, «Громовержец» не летал меж звезд и не чиркал по самым кончикам солнечных протуберанцев – он плавал по морям и океанам Земли. Но очень, очень во многом он напоминал космический корабль. Например, его экипаж вполне сравнивался в количестве с командой все еще бороздящей приземной космос станции «Альфа». Во многих параметрах автоматизации внутренних процессов «Громовержец» ее даже превосходил. Еще бы, по размерам он равнялся тем самым – не явившимся покуда миру звездолетам. За счет продвинутой автоматизации маленький экипаж справлялся с его чудовищной машинерией играючи. Или так казалось за счет их отточенного профессионализма?
Под гладкостью бортов «Громовержца» скрывалась мощь, неизмеримо превосходящая любую эскадру из линкоров столетней давности. В течение десяти минут он мог приговорить любую страну среднего размера, причем необязательно граничащую с морем. Он мог приговорить ее к падению в первобытное состояние, к быстрому разоружению, вообще к «стиранию в порошок» или просто к «обезглавливанию» – уничтожению только правительства и управляющих структур. Все зависело всего лишь от заложенных в бортовое оружие зарядов. В худшем варианте – «стирания в порошок» – это могли быть атомные бомбы. Конечно, на самом деле этот вариант выглядел чисто умозрительной конструкцией. Ни в настоящее время, ни когда-либо в истории до такого не доходило.
Вот и сейчас Апокалипсис не планировался. Просто и буднично «Громовержец» обязался дойти в нужную точку моря и начать патрулирование в ожидании команды. Патрулирование он осуществлял в режиме шестиминутной готовности на открытие «огня». В случае подачи команды он должен был инициировать находящееся на борту оружие и в считаные залпы избавиться от него.
63
Морские песни
Для инженера-атомщика отвели каютную койку в комнате командира БЧ Винокурова. Но это была только начальная, мелкая перетасовка. Однако вместе с невиданными доселе на борту торпедами подводная лодка получила солидное людское пополнение – десять пассажиров. Кстати, именно они, согласно директиве, считались главным грузом. Тимур Бортник впервые встречал людей, головы которых ценились выше ядерных боеголовок. Возможно, дело было в приданном этим головам оборудовании? Три тонны запаянных ящиков, раскрашенных предупредительными надписями на всех языках: «Осторожно, бьющееся!», «Не кантовать!», «Стекло!», «Внимание! Хрусталь!». Однако там не имелось ни хрусталя, ни посуды. Бортник смог в этом убедиться очень скоро, когда старший из прибывших, назвавшийся Николаем Осадчуком («Зачем вам отчество, Тимур Дмитриевич? Я еще достаточно молод. Да и не принято в нашей среде), сообщил, что им необходим не просто сухой угол для складирования ящиков, а надежно запирающееся и абсолютно свободное помещение с возможностью подведения вентиляции и достаточно мощными электрическими разъемами.
Осадчук не приказал (еще чего? попробовал бы), но и не попросил, а именно довел до сведения командира лодки свои требования. И пришлось исполнять. И это помимо предыдущего. А ведь на борт поступили не просто десять человек. Там имелось три женщины. Господи, это нарушало все выработанные Бортником правила. Несмотря на то что его корабль был вроде бы пиратским и управлялся вроде бы сам по себе, тем не менее Тимур Дмитриевич категорически настоял, что женщин на борту не будет никогда. В море, тем более в глубине моря, им делать нечего. Пусть этот то расцветающий, то увядающий феминизм остается там, за бортом.
Кстати сказать, десять в условиях подводной лодки, обладающей, оказывается, свойствами арифмометра, автоматически превращается в двадцать. Ибо, кроме командира и нескольких вышестоящих, у всех остальных – одно спальное место на двоих. И не значит это, что на борту «Индиры Ганди» практикуется мужеложство (пусть бы только рискнули, сразу бы познали, что значит сучить ноженьками и тянуть носочки в поисках опоры, зацепившись шеей за рею, то бишь за перископную трубу). Просто в лодке три боевые смены, а следовательно, даже одна койка на двоих и та простаивает. Тем не менее просто десять мужиков, к тому ж достаточно хлипкого вида – разве что пяток из них тянул на одного Румянцева, – Бортник разместил бы играючи. Подумаешь, освободить парочку кают, приводя в действие отработанный принцип домино, со сдвигом старших офицеров на место тех, кто помладше; тех, кто помладше, на коечки совсем младшеньких; а уж тех – в том числе периодически возникающих на борту как бы для стажировки лейтенантов – в кубричную плотность. Пусть для профилактики нюхнут матросского пота без переборок! Однако наличие женщин – трех или одной, значения уже не имело – требовало освобождения для них отдельного помещения. Следовательно, подлодка снова срабатывала как арифмометр, да еще и хитро-мудрый. Четырехместная – в местной специфике – восьмиместная каюта становилась только трехместной. Но куда было деваться? Бортнику оставалось надеяться только на одно, на то, что такое вавилонское столпотворение продлится не слишком долго.
63 
