Особенно,... 
62 
— Я не могу, — прошептала Яна. — Мне плохо…
— Спокойнее. Дыши. Вдох — выдох, вдох — выдох. Глубже. Выпей.
Он кивнул на бокал, который официант недавно наполнил красным вином. Яна выпила его залпом. До дна. Это какая-то ошибка. Все, что происходит с ней последнее время, — ошибка.
Хорошо, что столик в углу. Они с Борисом остались незамеченными. Сейчас, в этом ресторане, среди этой публики Яна выглядит жалко. Она это поняла. Каждый смотрится на своем месте. Вот Илья здесь смотрится. И Людмила Георгиевна. И Тамара. Приходится это признать.
Она смотрела на них и не понимала: как? когда? Это было состояние собственника, который вдруг осознал, что на самом деле ничего у него за душой нет. Ни гроша. Она вздрогнула, когда оркестр заиграл танго. Илья поднялся и подал руку Людмиле Георгиевне. Что? Он собирается танцевать? Ха-ха! Вот теперь все встанет на свои места. Они поймут, кто такой Илья. И вышвырнут его вон. Из ресторана, из дома, из Семьи…
Яна просто глазам своим не верила. Нет, это какой-то другой мужчина. Она обозналась. Сидящие в зале просто не отрывают взгляд от красивой пары. А они действительно смотрятся! Людмила Георгиевна в длинном вечернем платье, на шее блестит дорогое колье. И танцует она замечательно! Но он? Как? Когда? Откуда? Тамара улыбается. Мама и будущий муж нашли общий язык.
— Черт возьми! — покачал головой Борис. — Он гений! Танго для моей бывшей тещи — это все!
— Давай уйдем, — попросила Яна. — Не могу больше. Закрой меня.
Поскольку все смотрели на танцующих, им удалось уйти незамеченными. Надевая шубку, Яна никак не могла попасть в рукава. Она знала только одно: надо что-то делать. Она не позволит этим двоим быть счастливыми. Никогда. Но сейчас ее состояние было похоже на состояние боксера, который еще не в глубоком нокауте, но уже, что называется, поплыл. Борис поддержал ее, шепнув:
— Держись. Не надо устраивать здесь истерику.
Она кивнула. В машине Борис спросил:
— В состоянии глубокого стресса ты предпочитаешь рыдать в одиночестве или на чьем-то сильном плече? Куда тебя везти?
— Куда хочешь.
— Тогда поедем ко мне.
Ей было наплевать. И то, что Борис воспользовался ситуацией, нисколько ее не удивило. Чего еще ожидать от такого человека?
Яна равнодушно позволила себя раздеть и так же равнодушно отлежала под ним пять минут. В душе ничего не дрогнуло. Она все еще переживала свое поражение.
— Ну как? — спросил Борис. — Пришла в себя?
— Ты это сделал ради меня?
— Хотел привести тебя в чувство. Поговорим?
— Да иди ты!
Он нисколько не обиделся, принес бутылку вина, два бокала. Добродушно поинтересовался:
— Выпить хочешь?
— Спасибо, нет.
— Понятно. Хочешь умереть. Назло врагу.
— Ну, уж нет! — Яна резко выпрямилась. — Этот номер у них не пройдет! Я немного растерялась, но завтра все пройдет. Мне просто надо поспать.
— Правильно. Утро вечера мудренее.
Как бы то ни было, то, что Борис привез ее к себе, было хорошо. Сидеть в той квартире, в одиночестве и горько рыдать… Это просто невыносимо! Обидно было не то, что он ей изменил, а как изменил и с кем. И что он после этого вполне может быть счастлив, обидно было тоже. Пожалуй, в этом заключалась главная обида. Она совсем не знала своего любовника.
Утром ей уже было лучше. Борис это понял:
— Вижу: успокоилась. Соображаешь, что происходит. Хочешь, мы с тобой на пару устроим им грандиозное шоу? С фокусами и их последующим разоблачением?
— Я не нуждаюсь в помощи.
— Не сомневаюсь. Завтракать будешь?
— Кофе.
— Только кофе? Ха! Всегда говорил, что лучший способ похудеть — это сильный стресс. Что бы меня так расстроило?
Часа в два Яна наконец сообразила: Борис намекает, что девушке пора уходить. Правильно, сколько можно пользоваться его гостеприимством?
«Как медленно до меня теперь доходит. Раньше я лучше понимала мужчин», — горько вздохнула Яна и стала собираться.
— И куда тебя теперь отвезти? — спросил Борис, открывая перед Яной дверцу своей «Рено». — Домой?
— На вокзал.
— На какой?
— Площадь трех вокзалов. И дай сто рублей, мне надо купить билет на электричку.
Рублей у нее с собой не было, только доллары. Но искать обменник не было ни сил, ни желания. Тем более на вокзале, в этой толкучке.
Борис не стал выяснять, что она задумала, молча довез до площади, высадил у перехода и дал денег. Сунув в карман купюру, она чуть не рассмеялась. Сто рублей. Столько она теперь стоит.
62 
