Особенно,... 
81 
– …мужчин и женщин всей Солнечной системы в единое целое. Но единое целое, которое достигается так называемым «телепатическим голосом Мерсера». Отметьте это. Любой честолюбивый политик, будущий Гитлер, мог бы…
– Нет, это все эмпатия, – яростно заявила Ирмгард. Сжав кулаки, она ворвалась в кухню и встала перед Изидором. – Разве это доказывает, что люди способны на большее, чем мы? Потому что без Мерсера, без общения с ним мы вынуждены верить вам, верить, что вы впадаете в эмпатическое состояние – это таинственное, групповое слияние… Что с пауком? – Она заглянула Прис через плечо.
Та отстригла пауку еще одну ногу.
– Осталось четыре, – сообщила она и выпустила паука. – Не двигается. Хотя может.
Глубоко дыша, с выражением нескрываемого удовлетворения, в дверях появился Рой Бати.
– Дело сделано. Бастер заявил во всеуслышание, и каждый человек в Системе услышал его слова: «Мерсеризм – обман».
Весь опыт эмпатии – обман. – Он подошел к столу, с любопытством осмотрел паука.
– Он не хочет ходить – сообщила Ирмгард.
– Его можно заставить идти. – Рой Бати достал коробок спичек, зажег одну; он поднес ее к пауку – ближе, ближе, пока тот, спотыкаясь, не пополз от огня.
– Я была права, – заявила Ирмгард. – Я же сказала, что он может обходиться всего четырьмя ногами? – Она выжидающе остановила глаза на Изидоре: – Что случилось? – Дотронувшись до его руки, она сообщила: – Ты ничего не потерял; мы заплатим тебе как по… как он называется?.. как написано в каталоге «Сидни». Хватит смотреть таким букой. Или ты расстроился из-за Мерсера, из-за того, что они о нем разузнали? Эй, ответь же! – Она агрессивно потрясла его за руку.
– Он расстроился, – сказала Прис. – Потому что у него есть личный эмпатоскоп. В другой комнате. Ты же пользуешься им, да, Дж. Р.? – весело спросила Прис.
Рой Бати ответил за него:
– Конечно же, он его использует. Они все им пользуются… Возможно, они хоть теперь начнут задумываться над этим.
– Я не считаю, что наступил закат культа Мерсера, – возразила Прис. – В данную минуту многим человеческим существам отнюдь не весело. – Специально для Изидора она объяснила: – Мы ждали передачи несколько месяцев назад, мы знали, что грядет разоблачение мерсеризма. – Она насторожилась, но потом сказала: —А почему бы и нет? Бастер один из нас.
– Андроид, – пояснила Ирмгард. – И никто не знает. Я имею в виду, никто из людей.
Прис отстригла пауку еще одну лапку. Внезапно Джон Изидор оттолкнул девушку и схватил искалеченное создание. Он отнес паука к раковине и утопил. Все мысли и надежды Изидора утонули так же быстро, как и паук.
– Он действительно расстроен, – нервно заметила Ирмгард. – Да перестань ты, Дж. Р. И почему ты ничего не отвечаешь? – Прис и своему мужу она пояснила: – Он меня ужасно злит: стоит как тень возле раковины и даже не разговаривает: он не сказал ни единого слова после того, как подключил ТВ.
– Дело не в ТВ, – сказала Прис. – Паук, вот что его расстроило, не так ли, Дж. Р. Изидор?
– Ничего, он скоро придет в себя, – сообщила Ирмгард, которая пошла в комнату, чтобы выключить телевизор.
Разглядывая Изидора с несомненным любопытством, Рой Бати сообщил ему:
– Теперь все кончено, Изид. Для мерсеризма, я имею в виду. – Ногтем он подцепил из раковины останки паука. – Возможно, это был последний паук, – заявил Рой. – Последний живой паук на Земле. Если так, теперь все кончено и для пауков.
– Я… нехорошо себя чувствую, – хрипло произнес Изидор. Из кухонного шкафчика он достал чашку, постоял, держа ее… как долго, он не мог бы сказать. Но потом спросил Роя Бати: —Небо за спиной Мерсера нарисовано? Ненастоящее?
– Ты же видел увеличенный стереокадр на ТВ-экране, – ответил Рой Бати. – Мазки от кисти.
– Мерсеризм не исчез, – сказал Изидор.
Что-то вызвало внезапное беспокойство трех андроидов, что-то ужасное. Наверное, паук, подумал Изидор. Как сказал Рой Бати, этот паук мог оказаться последним на Земле. Но паук уничтожен, Мерсер уничтожен; он видел руины его дома: пыль лежала повсюду… он услышал приближение хлама, окончательный переход порядка в беспорядок. Запустение, которое вскоре одержит победу, уже нависло над Изидором, окружило его, держащего пустую фарфоровую чашку. Шкафы и шкафчики кухни заскрипели, пол под ногами стал ломким и дырявым.
Протянув руку, Изидор дотронулся до стены, которая треснула от его прикосновения; серые кусочки, шурша, заспешили вниз – штукатурка сыпалась, напомнив Изидору: так же сыпалась за окном радиоактивная пыль. Он попытался присесть возле стола: проеденные, полые ножки стула тут же отвалились; успев вскочить на ноги, он поставил чашку на стол и попытался починить стул, но ножки ломались в его руках на части, а шурупы, которыми он привинчивал их к сиденью, упали и закатились в щели пола. Фарфоровая чашка на столе как паутиной покрылась сеткой тонких трещин; сначала отвалилась ручка, потом и чашка рассыпалась в мелкие брызги.
81 
