Особенно,... 
86 
В пятницу вечером он долго колебался, но потом набрал-таки номер.
— Да, — ответили ему. Он тут же узнал голос Чусовой. Дома.
— Наталья Алексеевна? Я вас не разбудил?
— Нет, я еще не сплю, — сухо сказала она. И тут же добавила: — Но собираюсь.
— Какие у вас планы на выходные?
— Я не совсем поняла. Вы что, хотите меня развлечь? Вызвать на допрос?
— Нет, что вы. Я подумал, что вы… В вашем состоянии… В общем… — мямлил он. — Вам надо… э-э-э… гулять. Дышать воздухом. За городом.
— У вас имеется загородная вилла?
— Что? Нет. Виллы нет. Есть дом. Родительский. Он большой, но… Деревня, где я родился, далеко. То есть не очень. Но… э-э-э… это было бы неудобно.
— Что на это мама скажет? — В ее голосе послышалась насмешка.
— Ну зачем вы так!
— Хорошо. Я поеду. Подышать воздухом. В городе и в самом деле душно. Особенно в центре. Пыль. Я бы съездила… в парк.
— В парк? — обрадовался он.
— На водохранилище.
— На лодке покатаемся, — еще больше обрадовался Семенов.
— Что ж… У вас есть машина?
— Да. Сегодня только из ремонта забрал.
— Ну заезжайте.
— Во сколько?
— Дайте мне выспаться. — Похоже, она улыбнулась. — Где-нибудь к полудню.
— Хорошо.
В трубке теперь были гудки. Он обрадовался. Потом огорчился. Она согласилась. Почему? Едет с ним, потому что хочет выпросить свидание с Пенкиным? Надеется на его влияние? Сам же напросился! Фу ты! Ну нравилась ему эта женщина, и все тут! Хотелось сделать для нее что-то приятное. Тем более что Пенкин сидит. Надо же кому-то о ней позаботиться. И о ребенке.
И тут же внутренний голос принялся нашептывать: ты не имеешь права на отношения с гражданской женой подследственного. Тогда тебе придется от дела отказаться. Но с другой стороны: какие такие отношения? Беседа в неофициальной обстановке. С целью…
Вот именно: с целью. Ругая себя, он долго ворочался с боку на бок. Потом наконец уснул.
Пунктуальный Семенов прибыл к дому, где проживала Наталья Чусова, ровно в полдень. Она тоже была готова. Вышла из дома с корзиной для пикника и пледом. Семенов выскочил из машины, подхватил корзину и как можно бодрее спросил:
— Ну, куда?
— Все равно, — устало ответила она.
— Плохо себя чувствуете?
— Нормально. — Она попыталась улыбнуться.
Села в машину. Поехали. Какое-то время молчали. Потом Семенов заботливо спросил:
— Не дует?
Она отрицательно покачала головой: нет. Еще через пять минут он спросил:
— Не тошнит?
— Вы не знаете, как обращаться с беременными женщинами, — догадалась Чусова. — Детей, значит, нет. Никогда не были женаты?
— Не был.
— Почему? Не хотите — не отвечайте, — быстро добавила она.
— Я и не знаю, что отвечать. Не сложилось, и все. Сначала решался вопрос с жильем. Я ведь не местный. Квартиру снимал, потом жил много лет в общежитии. Сейчас у меня отдельная квартира. Однокомнатная. На окраине. Но мне большего и не надо. Что касается женитьбы… Когда спохватился, все мои друзья уже были женаты. Начали мне сватать — кто родственницу, кто подругу жены. Одни по возрасту не подходили. Другие… — Он замялся. — Хотелось, чтобы молодая, потому как детей… У ровесниц жизнь уже устроена. И дети есть. Кто знает, почему развелась?
— А вы педант, — усмехнулась Чусова. — Какая вам разница, почему женщина развелась, если вы ее любите?
— Я не о любви говорю. Какая в моем возрасте любовь? — отмахнулся Семенов.
— Тоже мне — старик! — Она рассмеялась. -Я полагаю, мы ровесники? Немного за сорок, так?
— Так, — кивнул Семенов.
Ему с ней было удивительно легко. С другими женщинами он мог разговаривать только в своем кабинете, как лицо официальное. Задавая официальные вопросы. И женщины относились к нему настороженно, побаивались. Какие уж тут доверительные отношения? Симпатия? Семенов порою чувствовал себя пугалом. Орудием устрашения, которое все одно с шеста не слезет. Сидит, глаза таращит: отвечать! не-сметь-мне-врать! я-всех-вас-выведу-на-чистую-воду! И ведь срабатывало! Хотя на самом деле он был человеком застенчивым и добрым.
Чусова вела себя свободно. Хотя ей, без сомнения, что-то от него было нужно. Иначе бы не поехала.
Он выехал на кольцо и весело спросил:
— Ну и куда вас прикажете везти, Наталья Алексеевна?
— Я же сказала: все равно.
— Доверяете, значит?
— Абсолютно!
86 
