Особенно,... 
75 
Начали перегрузку. Бочонки с сидром, связанные проволокой вязанки железных полос и рулоны тканей загружались в прочный деревянный ящик, который поднимался краном и подавался прямо на плот, где и разгружался. А взамен в него укладывались туеса со смолой, каждый из которых Вера вскрывала, когда тот попадал на борт, тыкала в вязкую, пахнущую свежим деревом смолу длинным стальным шилом, нюхала, растирала на пальцах, в общем – проверяла. Вождь смотрел за всем молча, без раздражения, и как мне показалось, даже с оттенком некоего одобрения. Вроде как наблюдал за процессом чьего-то обучения, и ученик демонстрировал успехи.
Когда последняя порция туесов покинула плот, поднятая лебедкой на шхуну, вождь кивнул удовлетворенно, затем сказал:
– Купи две женщины. Молодые, сильные, хорошо продашь.
При этом в глазах у него мелькнула некая тень лукавства, словно он намеренно придержал самый трудный вопрос экзамена до конца, и теперь ждет, что тот сможет ответить. И Вера заметно растерялась.
– Что за женщины? – спросила она явно для того, чтобы просто выиграть время на размышление.
– Племя Рыбы-Змеи, – ответил вождь. – Воины ходили за добычей к подобным червям. Трусы бежали, смелые подохли, не защитив женщин. Купи, они молодые, сильные. Могут работать, могут радовать мужчин.
– Я не торгую людьми, – чуть справилась с растерянностью Вера.
– Продай тем, кто торгует, – пожал плечами вождь. – Скоро за них не дадут десяти орехов, не то, что золота. А если рыбы станет мало, мы их убьем, кто будет кормить пленных в плохой год?
Признаться, последнего пассажа в речи вождя я не понял, в моем представлении молодые и здоровые рабыни вроде как должны быть ценностью в обществах, где работорговля была нормой. Но Вера не удивилась, а вроде как снова озадачилась. Затем сказала:
– Мы поговорим. Подожди.
– Хорошо, – кивнул вождь. – Товар отдан, женщины стоят золота. Я жду.
Схватив за рукав, Вера потащила меня к трапу, а затем – в свою каюту, где с маху уселась на койку, уставившись на меня заметно испуганными глазами.
– И что делать? – спросила она.
– Ты меня об этом спрашиваешь? – удивился я вопросу. – Я же ничего об этом не знаю. Не понимаю даже, о чем говорил вождь, когда завел разговор про десять орехов.
– Пленным женщинам здесь плохо, – заговорила она. – Домой им уже не попасть никогда, они были на острове врагов и могут рассказать, как там все устроено. В племени Колючего Ската они могут только работать, и то на самых тяжких работах. Пройдет год, и они будут старухами.
– А просто как женщин, если они такие молодые, племя их не использует? – удивился я.
– Люди племени могут спать с женами, но не с рабынями. – объяснила Вера. – Рабыне женой не быть никогда. Если же воин спит с рабыней, он слабнет духом. Покровители племени, духи, в которых негры верят, такого не простят. Лишат или храбрости, или даже мужской силы.
– Получается…
– Получается, что для них лучший выход быть проданными купцам. Он могут креститься, и стать обычными людьми, они могут где-то работать, а негритянки часто даже любят идти в дома шлюх. Им кажется, что жизнь там простая и веселая. И молодых такие дома покупают с радостью.
– А в чем ты сомневаешься? – уточнил я.
– Для того чтобы продавать людей, надо иметь лицензию. Если таможня найдет негритянок и узнает, что мы их купили прямо в племени, будут неприятности. Даже судно могут отобрать.
Мне вспомнилась лукавая искра в глазах вождя, когда он говорил о женщинах. И его странный, оценивающий взгляд. Как-то не так все просто в этой истории, как кажется на первый взгляд.
– Вера, скажи, а вождь знает про то, что ты не можешь покупать рабов? Она чуть растерялась, но кивнула.
– Знает.
– А твой отец покупал у него рабов?
– Никогда, – сразу ответила девочка.
Я кивнул удовлетворенно, придя к конкретному выводу. По крайней мере, решил, что понял мотивы вождя. И сказал:
– Отказывайся. Скажи прямо, что людьми не торгуешь и пусть впредь не предлагает.
– Жалко их, – вскинулась она. – Нет страшней судьбы, чем женщине одного племени жить в рабынях в другом. Пусть лучше в трактирные подавальщицы их купят! Так же нельзя!
– Отказывайся, – усмехнулся я. – Все решится само собой, увидишь.
– Если они погибнут в племени, грех будет на тебе, – сурово сказала девочка. – Перед лицом Всевышнего.
75 
