Особенно,... 
81 
– И кого же в этом винить? Себя или всех остальных?
Девушка разлила кофе по чашкам.
– Наверное, так оно и есть, – сказал Эрик, чувствуя, каким ничтожеством выглядит перед ней. Она в два раза моложе его – и лучше смыслит в жизни, сама устроит свою судьбу, не нуждаясь в посторонней помощи.
– Мне уйти? – ляпнул он ни с того ни с сего. – Вы скажите, не стесняйтесь.
– Вы только что пришли – и сразу назад? Наверное, мистер Молинари не прислал бы вас, не будь какого-то важного дела, – усаживаясь напротив, патриция воззрилась на него, и взгляд ее был критическим и оценивающим.
Не зная, что сказать, как часто бывает с робкими молодыми людьми на первом свидании, Эрик снова ляпнул:
– А вы любите... смотреть телевизор?
Она пожала плечами:
– Смотря что.
– Видели последнее выступление Мола? Как он вам?
Снова она пожала плечами.
– Не люблю выступления политиков: напыщенные речи, горящие глаза.. Скучно все это и... неискренне.
В этот момент зазвонил видеофон.
– Извините, – девушка выпорхнула из-за стола и вскоре появилась вновь.
– Это вас.
– Кто? – сердце сдавило тревожное предчувствие.
– Из Белого Дома.
Эрик подошел к видеофону. Экран был пуст, но через некоторое время появился Джино Молинари.
– Доктор, мы добрались до вашего рига. Он мертв. Эти сволочи растерзали его на части, псы бешеные. Должно быть, они видели вас. Зря не отвезли его прямиком в ТИФФ, отель – дело ненадежное, – Молинари поморщился, словно находясь еще под впечатлением от увиденного.
Вместо ответа Эрик схватился за голову.
– Слушайте, доктор, – отрывисто продолжал Молинари. – Не вините себя. Эти ребята из контрразведки – профессионалы, такое могло случиться с каждым.
Нагнувшись ближе, так что его черты заняли весь экран, Молинари доверительно произнес.
– У нас есть другие возможности. Сейчас мы как раз решаем, которой воспользоваться.
– Ничего, что мы говорим об этом по видеофону?
Молинари мотнул головой:
– Френик со своими шавками отбыли. Они уносили ноги, чувствуя, что пахнет жареным. Увидев меня, они все поняли. Теперь необходимо действовать быстро, мы должны вступить в контакт с ригами ближайшие часы, пока Френик в дороге, – Секретарь взглянул на часы. – Все, пора. Да, вы остаетесь на прежней должности.
Экран погас и тут же вспыхнул вновь.
– И еще, доктор, запомните: вы сделали главное – заставили их выполнить мое завещание. Они перекладывали эти десять страниц, рылись и копошились, пока не приехали вы. И если бы не вы, меня бы тоже сейчас не было. Запомните это раз и навсегда, – он усмехнулся и изображение погасло, на сей раз окончательно.
Однако провал есть провал. Эрик вернулся на кухню и занял позицию перед нетронутой чашкой.
«Что теперь? Что дальше?» – одна-единственная мысль сверлила мозг.
– Наверное, вы правы, Пэт, мое место в госпитале, – произнес он. – Но скоро – вы этого пока не знаете – фронт будет здесь, на Земле.
Девушка побледнела, еще пытаясь улыбнуться.
– Как это?
– Превратности войны. Сегодняшний союзник завтра может оказаться врагом.
Он выпил кофе и встал.
– Удачи, Пэт (как это имя напоминало другое – «Кэт»!). Надеюсь, война не отразится на вашей карьере. Пока.
Безмолвная, Патриция осталась за кухонным столом, когда Эрик покидал ее квартиру. Ни единого слова или жеста на прощанье: видимо, ее потрясло сказанное человеком, который минуту назад говорил с самим Молинари.
Эрик шел по темным улицам Пасадены, пока не встретил такси. Остановив машину, он сел и только тут понял, что не знает, куда ехать.
– Вы не знаете, где живете? – переспросил автомат.
– Вези в Тихуану, – неожиданно сказал он.
– Как прикажете, сэр, – откликнулся автомат и рванул в южном направлении.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Ночь в Тихуане. Эрик бесцельно бродил вдоль неоновых вывесок магазинчиков-киосков, прислушиваясь к крикам мексиканских зазывал и наслаждаясь привычным видом потока автотранспорта, от новейших автоматических таксомоторов до древних колесных автомобилей, давно списанных в США и нашедших приют здесь, в приграничной зоне.
– Ищете девочку, мистер? – какой-то мальчишка схватил его за рукав, пытаясь остановить. – Моей сестре всего семь лет, она ни разу не была с мужчиной, мамой клянусь, вы будете первым.
81 
