Последние отзывы

  96  

Словом, любые обвинения в адрес Грабовского сейчас прозвучали бы гласом вопиющего в пустыне. И просто пойти и пристрелить его Глеб не мог – даже теперь, когда это уже никак не могло повлиять на судьбу Нины Волошиной и ее жениха. Не мог, во-первых, потому, что еще ничего не доказал даже самому себе, а во-вторых, его связывало данное генералу Потапчуку обещание не делать из негодяя мученика. Генерал хотел показательного процесса с развенчанием фальшивого кумира, хотя и понимал, наверное, что законным путем это дело до конца не доведешь. Даже если суд состоится и Грабовскому вынесут обвинительный приговор, то приговор этот, во-первых, будет не слишком суровым, а во-вторых, господин ясновидящий не просидит и половины отмеренного ему срока. Его обязательно освободят условно-досрочно как минимум по трем причинам. Во-первых, его поведение в местах лишения свободы, конечно же, будет примерным; во-вторых, на администрацию колонии станут сильно давить извне – апелляциями, угрозами, заманчивыми финансовыми предложениями, общественным мнением; а в-третьих, все эти экстрасенсы, колдуны и знахари, будь они хоть трижды мошенники, никогда долго не сидят – начальство торопится их освободить от греха подальше, боясь дурного глаза, порчи и иного колдовства. Оно ведь, начальство-то, тоже не семи пядей во лбу…

Кое-какие мысли по поводу того, как посадить Грабовского на скамью подсудимых, у Глеба уже имелись. А насчет дальнейшего пускай беспокоится Федор Филиппович. В конце-то концов, зона – не дом отдыха, там с человеком всякое может случиться…

Он прислушался к доносившимся из кухни голосам. Обсуждали то же, что и две минуты, и полчаса назад. Нина плакала, а Ирина ее утешала, уверяя, что самое страшное позади, что память к Максиму обязательно вернется и что он непременно вспомнит свою невесту. А если не вспомнит умом, сердце все равно подскажет: вот она, твоя вторая половинка…

«Только на это и надежда, – подумал Глеб, подсаживаясь к компьютеру. – Восстановление памяти, да и то частичное, отмечено только в полутора процентах случаев. Проект „Зомби“, будь он неладен… Наука!»

Разговору на кухне конца не предвиделось – по крайней мере, пока. Глеб включил компьютер, вышел в Интернет и, быстро составив короткое сообщение, отправил его адресату.

Глава 14

Опустив газету, ясновидящий недовольно пожевал губами.

– Вот уроды, – негромко пробормотал он и, повысив голос, окликнул: – Хохол!

– Га? – вскинулся тот, смотревший по телевизору какую-то незатейливую до кретинизма и пошлую до оскомины юмористическую программу.

– Село, – насмешливо буркнул себе под нос Кеша, который, развалившись в соседнем кресле, вместе с Хохлом старательно и с удовольствием притуплял свой и без того не слишком острый интеллект.

– Что ты гавкаешь? – поморщился Грабовский. – Ты мне скажи, пожалуйста, где вы его выкинули?

Хохол с подозрением покосился на газету в руках у хозяина.

– Так там же ж хиба не написано? – спросил он с неожиданной проницательностью.

– Тут много чего написано, – зловещим тоном произнес ясновидец. – Например, что его обнаружили рядом со свалкой…

– Так там ему и место, – сказал упрямый Хохол, не признававший ошибок, пока это признание не выбивали из него чуть ли не вместе с зубами. – Да и холодно же голышом! Вот простудился бы и помер… по второму разу. Что тогда? А на свалке какое-никакое тряпье всегда найдется…

– Бараны, – с отвращением процедил Борис Григорьевич. – Он же прямо по шоссе шел! Ночью. В дождь. Его десять раз могли по асфальту размазать! Что бы я тогда его бабе сказал?

– Предъявили бы свеженького покойника, – сказал Хохол, демонстрируя еще одно невиданное доселе качество, а именно находчивость. – Свежий? Свежий! Шел по шоссе, попал под машину и вторично отбросил копыта. Вы виноваты? Не виноваты! Предложили бы ей оживить его еще раз. Откуда у нее такие деньги? Отказалась бы, конечно. А не отказалась, так мы бы что-нибудь еще придумали…

Кеша, приоткрыв рот от изумления, слушал напарника.

– Во дает, – чуть слышно, но вполне отчетливо произнес он, когда Хохол умолк.

Грабовский немного помолчал, борясь с неожиданно нахлынувшим холодным бешенством. Доказывать болвану, что он болван, – занятие утомительное и бесполезное, но и совсем промолчать Борис Григорьевич тоже не мог: похоже, Хохол вообразил, что знание кое-каких хозяйских секретов автоматически ставит его на одну доску с Грабовским.

  96