Последние отзывы

  57  

– У тебя ностальгия. Это проявляется в твоих снах: ночью ты бродишь по тропам земных лесов и поднимаешься в роскошных лифтах на крыши – в рестораны и транкобары.

– Да, транкобары, – вздохнул Провони. У него давно уже истощились запасы всех медикаментов – для развлечения и для иных целей, – включая, разумеется, все психотропные препараты. «Я сяду там, в транкобаре, – сказал он себе, – и стану глотать одну таблетку, пилюлю, капсулу и спансулу за другой. Я заморожу себя до невидимости. Я полечу, как ворон, как лебедь, загогочу и зачирикаю, пролетая над полями зелени, купаясь в солнечном свете и скрываясь в тень. Всего через шесть дней».

– Есть еще один вопрос, который мы не обговорили, Торс Провони, – напомнил ему фроликсанин. – Следует ли нам сопроводить первое публичное появление большой помпой и церемониями – или мы лучше приземлимся в какой-нибудь отдаленной области, где нас никто не заметит? И оттуда потихоньку начать действовать. Если избрать второй вариант, то ты мог бы свободно передвигаться. Ты мог бы наслаждаться канзасскими пшеничными полями, рядами кукурузных плантаций; ты мог бы отдыхать, принимать таблетки, а также, если тебя не коробит, что я об этом говорю, побриться, вымыться, надеть чистое белье – вообще освежиться. Тогда как если мы плюхнемся в центре Таймс-сквер…

– Совершенно неважно, приземлимся мы в центре Таймс-сквер или на каком-нибудь пастбище в Канзасе, – перебил Провони. – Они будут поддерживать постоянное наблюдение дежурным радаром, высматривая нас. Они могут даже атаковать нас – по крайней мере, попытаться атаковать нас, – используя передовые корабли, когда мы еще и до Земли-то не доберемся. Мы просто не можем не привлечь внимания, особенно с твоими девятью десятками тонн. А наши ретроракеты запалят все небо почище «римских свечей».

– Они не могут повредить твоему кораблю. Теперь я обернул его целиком.

– Я-то понимаю, а они – нет; они в любом случае могут попытаться. – «На что я буду похож, когда появлюсь перед ними? – спросил он себя. – Грязный, сальный, зараженный дурными привычками… Но разве они не будут готовы к этому? Разве толпа этого не поймет? Может быть, именно таким я и должен появиться».

– Таймс-сквер, – произнес он вслух.

– В самой середине ночи.

– Нет – она и тогда будет битком забита.

– Мы дадим предупреждающие вспышки ретроракетами. Когда они увидят, что мы приземляемся, они разбегутся.

– И тогда ракета с водородной боеголовкой из орудия Т-40 разнесет нас в мелкую пыль. – Он почувствовал, что настроен язвительно и свирепо.

– Не забывай, Торс Провони, что я представляю собой полуматерию, что я способен поглотить абсолютно все. Я буду там, обернутый вокруг тебя и твоего маленького корабля, столько, сколько понадобится.

– Они, наверное, рехнутся, увидев меня.

– От радости?

– Понятия не имею. Мало ли от чего люди сходят с ума. От страха перед неведомым – может быть, и так. Может быть, они побегут от меня, что только дай Бог ноги. Они могут сбежать куда-нибудь в Денвер, штат Колорадо, и сбиться там в кучу, как испуганные коты. Ты ведь никогда не видел испуганного кота, правда? Я всегда держал котов и не кастрировал, но вечно мой кот оказывался в проигрыше. И возвращался домой весь изодранный. Знаешь, как определить, что твой кот – неудачник? Когда он собирается подраться с другим котом, ты выходишь его выручить – если он победитель, то мигом набросится на своего противника. А если он неудачник, то запросто позволит тебе подобрать его и отнести домой.

– Скоро ты снова увидишь котов, – заметил Морго.

– И ты тоже, – сказал Провони.

– Опиши мне кота, – попросил Морго. – Пусть он предстанет в твоем сознании. И все твои воспоминания, связанные с котами.

Торс Провони подумал о котах. Это было не слишком обременительно – все равно им предстояло ждать еще шесть суток, пока они достигнут Земли.

– Самоуверенный, – наконец сказал Морго.

– Я, что ли? Это почему?

– Нет, я имел в виду кота. И эгоцентричный.

– Кот предан своему хозяину, – гневно заявил Провони. – Но он довольно тонко это показывает. Вся суть в том, что кот ни к кому не привязывался, и так было миллионы лет – а затем тебе удается пробить брешь в его броне, и он трется о твою ногу, садится тебе на колени и мурлычет. Так что от любви к тебе он ломает наследственный генетический стереотип поведения, существовавший два миллиона лет. Вот ведь какая это победа.

  57