Последние отзывы

  137  

Но Комбат стоял прямо за углом, держа в руке нож.

И когда Бородин вырвал чеку из своей гранаты, готовясь швырнуть ее в гулкую тишину тоннеля, нож Комбата сделал свое дело, войдя по самую рукоятку в солнечное сплетение Бородина. Тот хрюкнул, изо рта хлынула кровь. Бородин отступил на один шаг в сторону, качнулся.

И только сейчас Рублев увидел, что в руках Бородина граната. Он подпрыгнул в воздухе, подпрыгнул так, как возможно, никогда не прыгал и ногой нанес удар в грудь, откидывая Бородина с гранатой в сторону.

А сам отскочил за угол, пополз на четвереньках вдоль стены — туда, где скрылся Жак Бабек. Раздался еще один взрыв, разнося в клочья Бородина, хотя тот и так был уже мертв.

Наверное, только сейчас бандиты сообразили с кем имеют дело. И поняли, в тоннель лучше не соваться, что с Комбатом им не совладать.

Чурбаков держал в руках план и тыкал в него пальцем:

— Этот коридор ведет в затопленный цех. Лодки у них нет и они либо утонут, либо будут вынуждены возвращаться назад. А еще лучше если мы их взорвем.

— Этот сумасшедший Рублев уже четверых наших замочил, — как бешеный, выкрикивал Свиридов. — Он и Серегу грохнул и еще троих уложил! Что-то надо делать. Вадим Семенович, нельзя это дело так оставлять! Если не мы его, то он нас всех перестреляет, перережет.

— Да не вопи ты, как оглашенный, Свиридов, — спокойно сказал Чурбаков, — ему еще до нас добраться надо. И к тому же, он один, а нас много. Кстати, Свиридов, вызови смену. Что они, будут отсыпаться, мерзавцы, а мы с этим придурком воевать? Давай, немедленно!

— Понял, Вадим Семенович, — ответил Свиридов и бросился к телефону.

А Чурбаков взял в руки карандаш, подозвал к себе самого опытного человека из охраны — того, который проверял мины и ставил новые, и они вдвоем склонились над планом.

— Так ты говоришь, отсюда нет выхода?

— Нет, Вадим Семенович, если, конечно, этот Рублев не водолаз.

— А если водолаз? — криво усмехнулся Чурбаков.

— Если водолаз, то нырнет и метров через пятьдесят-шестьдесят вынырнет. Там есть воздух, оттуда можно вплавь добраться до заваленного выхода. Разобрать железную арматуру и потом выкарабкаться наружу. Даже не наружу, а в каменоломни. Это ведь мы с вами, Вадим Семенович, выше уровня моря, а под нами все затоплено.

— Да я все и без тебя понимаю. Так что им деваться некуда.

— Разве что вот сюда пойдут, — и охранник острием ножа провел по тому месту плана, где пунктирной линией был обозначен ход. — Но и этот ход никуда не ведет.

Там штрек вверх и без снаряжения по нему не выбраться, если, конечно, он летать умеет.

— А если умеет? — вновь криво усмехнулся Чурбаков.

— Ну, если умеет, то тогда поднимется наверх. Но я сомневаюсь, там лететь надо метров пятнадцать по вертикальному штреку.

— Ясно, — сказал Вадим Семенович. — Значит, у него дорога только назад?

— У него две дороги: либо под воду, либо в воздух.

— Этот коридор заминирован, как я вижу?

— Конечно заминирован!

— Его можно взорвать?

— Можно. А почему нельзя?

— Жалко взрывать, — пробурчал Чурбаков.

Комбат добрался до воды. Он шел впереди, за ним тащился Жак Бабек, держась за влажную, покрытую серой плесенью стену.

— Вода, — сказал Комбат. — Туда дороги нет.

— Вода? — повторил француз, испуганно оглядываясь по сторонам.

А луч фонарика светил на черный деготь воды, на заплесневевшие бетонные стены.

Комбат выругался:

— Слушай, Бабек, или Жак, как там тебя-. Вот тебе автомат. Пользоваться, надеюсь, умеешь?

— Нет, нет! — замахал руками француз.

— Ладно, бери, некогда рассуждать. Взведешь затвор — вот так, — Рублев передернул затвор, досылая патрон в патронник, — а затем будешь нажимать на курок и стрелять по всем, кто появится. А я отлучусь на разведку. Фонарик я возьму с собой и когда буду возвращаться, подам знак — трижды включу и выключу фонарик. Понял? — спросил Рублев.

— А ты меня не бросишь? — прошептал Жак Бабек.

— Не бойся, я за тобой вернусь, обязательно вернусь. Только надо найти отсюда выход.

— Да, иди.

Комбат пошлепал по воде, держа в левой руке фонарь, а в правой автомат. Он сворачивал то вправо, то влево, поднимался по ступенькам, затем вновь опускался вниз, безуспешно пытаясь найти выход.

— Черт подери, — бормотал время от времени Борис Рублев, — где-то же должен быть этот выход! Не может же так оказаться, чтобы отсюда нельзя было выбраться.

  137