Последние отзывы

  65  

– А грибы по-прежнему обрабатывает мать Алония?

– Конечно. На ней все маринады и консервы. Помните, как вы ее прозвали «монастырским консерватором»?

– А она пресерьезнейшим образом отвечала, что настоящий монах по духу всегда консерватор.

Обе засмеялись.

Сколько же у них общих воспоминаний! Видно, помощь монахиням для бабушки не просто благотворительность: тут связь более глубокая, чем простое снисхождение к обездоленным асам.

– Я вижу, ваших воспоминаний хватит вам до обеда, – сказала я, выложив на стол последние грибы. – Я вас оставляю и ухожу в сад, надо все-таки добрать эту несчастную смородину. Только не забудь, бабушка, спой афоризм про кофе.

– «До полудня кофе – допинг, а после полудня-яд!» Как же, как же, знаем, – улыбнулась мать Евдокия.

– Только еще один вопрос, бабушка. А кто у нас сегодня готовит обед?

– Грибы я никому не уступлю! – объявила мать Евдокия.

– Разберитесь между собой без меня, – сказала я, подхватывая пустую корзинку, – Я все равно не умею их готовить, так что – чао!

Прошло еще два дня. Бабушка с матерью Евдокией были неразлучны. По утрам и вечерам они в бабушкиной комнате бормотали свои молитвы и музицировали: исполняли на два голоса какие-то заунывные песнопения, а потом целый день проводили в нескончаемых разговорах. Па третий день я нечаянно подслушала один из них, оказавшийся важным и для меня.

Я покончила с хозяйственными заботами незадолго до обеда и улеглась загорать на одеяле за каменной беседкой в саду, где меня нельзя было увидеть из окон дома. Слегка сдвинувшись на собственном здоровье, я теперь старалась поймать каждый луч солнца, пробившийся сквозь обычную дымку, а загорала я теперь вообще без одежды. Я лежала, пригрелась и уснула, а потом меня разбудили голоса, доносившиеся из беседки. Я совсем не собиралась подслушивать, да и не думала, что услышу что-то для себя важное; я была уверена, что мать Евдокия с бабушкой все еще предаются общим воспоминаниям или рассуждают на метафизические темы. Но оказалось, что говорили они о делах сегодняшних, и делах серьезных, а когда я это поняла, объявляться было уже совсем глупо. И я стала слушать.

– Вы так и не научились водить обыкновенную машину? – спрашивала бабушка.

– Нет. Когда еще было можно, я несколько раз пыталась сдать на права, но всякий раз с треском проваливалась. Я и на мобиле-то езжу с большим трудом, почти все время пользуюсь автоводителем.

– Что же матушка Руфина не благословила ехать кого-то другого?

– А некого было благословлять. Сестра Дарья на тракторе в такую даль не доберется, а машину она не водит; сестра Агния прекрасно водит машину, но ей надо заготовить несколько тысяч свечей к празднику, ведь из всех общин к нам идут заказы па свечи. Мать Анна когда-то водила машину, но она с: помощницами день-деньской в иконописной: столько икон уничтожено, сожжено по приказу Антихриста, а люди-то молятся, где им искать иконы как не в монастыре? Теперь даже катакомбные протестанты стали приходить к нам за иконами – такое время!

– Выходит, что никто не может даже на несколько дней оставить обитель, кроме матери казначеи!

– Получается так. Кто, слава Богу, что меня на клиросе теперь есть кому заменить.

– А кто за вас остался регентом? – живо спросила бабушка.

– Мать Наталья Воронежская.

– А сестра Васса?

– Учится.

– Получается у нее?

– Слава Богу.

– Как мне хочется всех их увидеть… Проклятая моя нога, как же ты меня подвела! А ведь я уже два года не была у вас в обители, всегда кто-то от вас приезжает за макаронами.

– Ничего, поправится ваша нога, вы и без макарон приезжайте. Вы же знаете, как мы вас любим.

«Как бы вы там мою бабушку не любили, когда она так рискует собой ради вас», – подумала я уже без всякой ревности.

– Так что, дорогая Елизавета Николаевна, – продолжала мать Евдокия, – придется мне перевезти макароны за несколько раз.

– И тем самым в несколько раз увеличить опасность быть обнаруженной?

– Что делить! Положусь на волю Божью.

– И волю Божию нельзя искушать бесконечно.

– Наша правда, но ведь и выхода у меня нет. В монастыре макарон почти не осталось, а впереди Преображение, за ним Успение; со всех сторон тайно съедутся наши паломники. Для многих это будет последняя возможность побывать на литургии, получить отпущение грехов, причаститься Святых Таинств. Ряды православных редеют, па каждом празднике мы узнаем, что кого-то взяли, кто-то пропал без вести, а кто-то принял печать. Как можно в такое время оставить обитель без макарон! Мы так надеялись, что есть кто-нибудь, кто сможет вместо вас отвезти макароны на джипе…

  65