54 
— Место работы? — спросил он, не делая попытки что-либо записать. Собственно, при нем не было ни ментовской папки, ни какой-нибудь сумки, в которую можно было бы положить бланки протоколов и прочие милицейские причиндалы — один пистолет да сигарета, пепел с которой засыпал уже весь подлокотник кресла.
— Центроспас, — механически ответил Муха.
Капитан сделал сложное движение бровями и нижней челюстью, выражая не то удивление, не то вежливое сомнение в словах собеседника.
— Спасатель, значит? И удостоверение имеется?
Муха предъявил удостоверение и тут же вспомнил, что почти неделю не появлялся на работе.
— Я, собственно, собираюсь оттуда уволиться, — зачем-то сообщил он.
— Да я уж вижу, — с непонятной иронией сказал капитан, кивая на сумку, стоявшую рядом с распахнутым шкафом. — Далеко собрались?
— Я? К тетке, в Тверь, — ляпнул Муха первое, что пришло в голову, немедленно об этом пожалев. — Болеет тетка, — добавил он, — уход нужен. А в чем, собственно…
— С отъездом придется повременить, — перебил его капитан, и Муха почувствовал, что у него слабеют ноги. — Тетка — это, конечно, хорошо, но с работы вам нельзя увольняться ни в коем случае. С такой благородной, очень нужной людям работы… Кстати, а зачем вы побрились?
— Как это? — растерялся Муха. Ему пришло в голову, что этот мент не то пьян, не то обкурился. А может быть, это вовсе и не мент? — Что же, прикажете небритым ходить?
— Ну, до сих пор ведь ходили! — живо возразил капитан. — И не просто небритым, а даже при бороде. Зачем бороду сбрил, а? Думаешь, так тебя никто не узнает? Когти рвануть собрался, а? — Он вдруг перегнулся через подлокотник, рывком подтащил к себе сумку и заглянул внутрь. — А деньжищ-то! Да на эти деньги бедную тетушку можно в Швейцарию отправить, пусть лечится. Или две новых купить… пойти на Тверскую и купить со всеми потрохами. В крайнем случае, разобрать на запчасти. Как Снегову, а?
— Не понимаю, о чем вы говорите, — сказал Муха и, не удержавшись, бросил быстрый взгляд на дверь.
Капитан перехватил этот взгляд и вскинул пистолет.
— Даже не мечтай, — предупредил он. — Да и куда ты побежишь, дурачок? Убегать тоже надо уметь, понял?
Он встал, вынул из кармана наручники и защелкнул стальные браслеты на запястьях Мухи.
— Это произвол, — слабо запротестовал Муха. — Что вы себе позволяете? Какая Снегова?
— Которую ты пришил в ее квартире, — любезно пояснил капитан. Он зачем-то вышел в прихожую и принялся рыться в ящике с обувью. Муха уронил голову на грудь — все было кончено.
Капитан вернулся, неся в левой руке кроссовок.
— На, — прорычал он, суя грязную подошву под нос Мухе, — любуйся, козел! Твоя визитная карточка.
Ты ведь у нас неуловимый скалолаз, так? Ты ведь у нас знаменитость, как же можно без автографа!
— Сорок второй, самый ходовой, — с трудом шевеля непослушными губами, сказал Муха. — Знаете, сколько в Москве таких кроссовок? Подошва литая, это вам не отпечаток пальца. Козла отпущения ищете, да?
Не на кого висяк повесить?
Капитан не глядя швырнул кроссовок обратно в прихожую, отряхнул пальцы и вдруг ухмыльнулся.
— А ты молодец, — сказал он. — До последнего брыкаешься, да? Сразу видно, что до сих пор не привлекался и даже в мойку не попадал. Ни хрена не знаешь, как мы работаем. Даже если бы не было твоего друга Кораблева и этого твоего башмака, мы бы все равно доказали, что это ты… даже если бы это случайно был не ты. Мы все можем доказать, понял? Что черное — это белое и что белое — это бледно-лиловое в зеленый горошек. Что ты — это вовсе не ты, а, к примеру, Шурака-Кочегар, за которым двенадцать трупов и который два месяца назад бежал из колонии строгого режима…
— Черта с два, — огрызнулся Муха, поняв, что терять нечего. — Ничего вы не докажете. Я вам не Кочегар какой-то. Я — это я. Меня знают, документы у меня в порядке…
— Уверен, экспертиза покажет, что они фальшивые, как трехдолларовая бумажка, — небрежно вставил капитан. — И потом, кому ты, на хрен, нужен? Доказывать про него что-то… Шлепнут тебя при попытке к бегству, и вся недолга. Улики против тебя есть, свидетельские показания есть, а чего нет состряпаем на скорую руку. Знаешь, сколько «глухарей» на тебя списать можно? В историю криминалистики войдешь, это я тебе как специалист гарантирую.
Муха закусил губу, потом вдруг расслабился, плюхнулся на диван и попытался забраться в задний карман джинсов скованными руками.
54 
